припарковалась серая машина, – ответила она. – Я знаю, что у твоего папы серая машина, и, конечно, знаю, что он сегодня встречал тебя в аэропорту. Я старалась не слишком надеяться, что он привезет тебя поздороваться, но все равно очень этого ждала. Можно убедить себя не надеяться, но когда пытаешься не надеяться слишком сильно, значит, ты уже надеешься сверх нормы. И вот ты здесь. Я по тебе ужасно скучала.
– Я тоже по тебе скучала, Джу.
– У меня для тебя даже есть новая метафора, – заявила она. – Тебе знакомо чувство, когда сильно хочется в туалет по-маленькому и кажется, что сейчас прорвет? Так что ты сдерживаешься, а потом наконец находишь туалет и испытываешь невероятное облегчение. То же я чувствую при виде тебя: невероятное облегчение.
– Ох, Джу, – засмеялась я. – Это не просто лучшая метафора, которую я когда-либо слышала, но и самый приятный комплимент за всю мою жизнь. Спасибо.
– Пожалуйста.
– Я чувствую то же самое при виде тебя, – сказала я. – Мне тебе столько всего надо рассказать. Во-первых, это тебе. – Я протянула ей пакет из «Ретро-планеты». – Там для Эдди тоже кое-что есть. Тебе то, что не похоже на плюшевого калифорнийского медведя.
– Ого! Урсус арктос калифорникус.
– Я увидела его в аэропорту и не смогла пройти мимо.
– Очень мило, – сказала она. – Но мне, конечно, интереснее то, что ты привезла мне. – Она достала тубус с постером и открыла крышку. – Боже мой, Слоун! Это лучшее, что ты могла привезти… кроме себя, конечно. Не хотела тебе рассказывать, пока ты была в Калифорнии, потому что у тебя наверняка голова и так пухла от новой информации. Но теперь ты здесь, и я больше не могу держать это в себе.
– Что случилось?
– Ну, помнишь, как мы с детьми столкнулись на улице с Одри Шеридан и они от нее были без ума?
– О нет! – воскликнула я. – Только не говори, что она украла у тебя работу.
– Хуже, – сказала Джуно. – Намного хуже. В миллион раз. Мистер и миссис Хоган решили, что мне нужна напарница, пока ты не вернешься, поэтому мы с Одри просидели с детьми все три дня, вдвоем.
– Ужас какой! – вздрогнула я. – Мне так жаль.
– Одри очень обрадовалась, когда они ее позвали. Судя по всему, ее летняя работа отменилась, поэтому мне пришлось смириться и притвориться, что я не против, чтобы она помогала мне несколько дней, хотя она постоянно напоминала мне, что Купер теперь с ней, а не со мной. Например, я говорю: «Мелани любит, когда виноград разрезан пополам», – а она сразу: «Ха-ха, виноград, вот умора. Ха-ха-ха». Я ее спрашиваю, что за умора, а она мне: «Да так. Просто наша с Купером внутренняя шутка». Но есть и хорошая новость: Купер ее бросил.
– Что? Когда?
– В пятницу вечером, где-то за час до возвращения мистера Хогана. Он написал ей об этом в сообщении, и мне снова пришлось заниматься детьми в одиночку, потому что у нее просто снесло крышу. Мне ее почти жалко стало.
– Ты такая добрая!
– Я сказала «почти», – уточнила Джуно. – Но в любом случае сейчас это уже не важно. Ты вернулась, а она снова там, где ей и место, – подальше от меня. Уф! Ну и неделя выдалась – гораздо труднее, чем я ожидала, по всем фронтам.
– Да, знаю, – кивнула я.
– Ну, тебе-то пришлось еще хуже, чем мне, – признала Джуно. – Я не хотела жаловаться.
– А я не хотела сравнивать, – сказала я. – Моя тетя говорит, что трудности – не соревнование, и она права. К тому же я хочу знать, когда у моих близких трудные времена. Хочу помогать. Хочу быть тебе хорошей подругой. Когда Купер с тобой расстался, я отнеслась к этому слишком легко. Следовало понять, что все серьезно.
– Ты была занята другим. Само собой.
– Но даже до того, как Талли умерла, в тот вечер в «Трепичионе» я могла быть к тебе более внимательна, должна была тебя поддержать.
– Ты же считаешь Купера неудачником.
– Раз он с больше не с тобой, он точно неудачник, – сказала я – Но в тот момент ты еще по нему горевала. Потому что и в самом деле его любила. Похоже на то, что говорила на похоронах Тесс, подруга Талли.
– Да? А что она говорила?
– «Чем глубже горе проникло в тебя, тем больше и радости может в тебя вместиться». Так же и с любовью. Чем сильнее любовь, тем больше дыра в душе от потери. Тогда я не понимала, что ты проходишь через горевание. Честно говоря, я даже тебе завидовала.
– Завидовала, что Купер меня бросил?
– Завидовала, что он вообще у тебя был, – ответила я. – Ты любила, и тебя любили.
– Любил ли он меня, остается под вопросом.
– В любом случае у меня ничего подобного никогда не было, и я тебе завидовала.
– Слоун, у тебя это тоже будет, – сказала Джуно. – Я даже думала, что у тебя это будет с Адамом.
– Когда мы с ним сидели на пляже, в какой-то момент мне тоже так показалось. Но потом мы поругались, и я несколько дней его презирала, а теперь мы снова дружим. Это был ураган антиромантики. Между нами ничего нет.
– Ты знаешь о его существовании немногим больше месяца, – сказала Джуно. – А лично вы познакомились только неделю назад. И посмотри, сколько всего случилось всего за одну неделю дружбы. Так что все еще возможно.
– Да, но расстояние между нами снижает такую вероятность.
– Да, вас разделяет пара тысяч километров… сейчас, – согласилась Джуно. – Но, может быть, в следующем году вы поступите в один университет.
– Может быть, – сказала я. – Я совсем не против. Но, возвращаясь к нам с тобой, я с себя вину не снимаю. Я была плохой подругой. А ты сделала для меня столько всего: отправила в Калифорнию, постоянно проверяла, как у меня дела. Когда ты написала, что у тебя катастрофа с Одри, я тебе так долго не перезванивала. А когда наконец перезвонила, то была настолько занята своими делами, что даже не спросила, что случилось, и только сейчас об этом узнаю. Если, конечно, об этой катастрофе ты мне писала – о том, что вы с ней вместе сидели с детьми.
– Да. К счастью, других катастроф с Одри не было, хотя каждая минута с ней казалась отдельной катастрофой.
– Я все исправлю, – пообещала я. – Если Одри свободна, а ты хочешь отдохнуть в оставшиеся каникулы, я готова вместе с ней посидеть с детьми Хоганов.
– Не нужно, – сказала Джуно. – Я с радостью проведу время с
