Александра улыбнулась. — А вертолет рухнул потому, что в салоне возник конфликт — в панели управления отверстие от пули. Масса фотографий — я старалась снимать все. Потом просмотришь, проанализируешь.
— У кого были наркотики?
— У одного из охранников. Кстати, он и стрелял из этого ружья, видимо, в пилота. Может, был под кайфом? А второе ружье пока не найдено. То, из которого обстреляли меня, Гущина и Ваню.
— Думаешь, наркотики имеют лишь косвенное отношение к делу? — Петя был поглощен созерцанием пакетиков с кокаином. Он знал, что, если где всплывали наркотики, значит, там все очень серьезно.
— Нет. Меня многое теперь смущает. Военные со склада взрывчатку вывезли, аптечки заменили. А вот что это, как ты думаешь? — Александра вытянула из кучки загадочную пластинку.
— Не знаю. На флешку похожа, но разъема нет… Непонятно. Деталь какая-то.
— И я не знаю… Но придется узнать… Ты получил дела на пассажиров «золотого» вертолета?
— Все сделал. Вот флешка. Негусто, чисто официальная информация.
— Молодец… Все, укладывай хозяйство под замок, и уходим отсюда.
Петя убрал в «сейф» мешок с золотом, еле втиснул ружье, в верхнее отделение Александра сложила свои улики, замкнула несгораемый шкаф на ключ.
— Обязательно сегодня просмотрю дела артельщиков. — Она убрала флешку с делами артельщиков в карман. — А теперь к Ванечке.
Они вышли из кабинета, Александра заперла дверь.
— А меня зови Петечка, — ухмыльнулся Загин.
— Хорошо. Когда тебя ранят, Петя, я назову тебя Петюнчик.
— Без ранений нельзя?
Александра вздохнула:
— Пока нельзя, — и пояснила: — Не вижу рвения в твоих глазах.
— Ты присмотрись. — Петя широко раскрыл и выпучил глаза, словно лягушка.
Александра рассмеялась.
— И так тоже вижу: рвения к работе не наблюдается!
— Опять ты о работе! — затосковал Петя.
— Опять ты не о работе! Поехали, дон Педро Загин, к раненому соратнику.
— Почему ты потешаешься над подчиненным? — Петя шутливо возмутился.
— Почему ты пристаешь с глупостями к начальству?
В такси доехали до военного госпиталя. В киоске у ворот купили килограмм мандаринов и двухлитровый пакет яблочного сока.
— Это все мне! — обрадовался Ваня.
— Тебе, зверюга, — хмыкнул Петя, укладывая подношения на прикроватную тумбочку.
— Спасибо. Очень без вас скучал.
Ваня выглядел бледным, но чувствовалось, что идет на поправку. В глазах играли озорные огоньки. На щеках и подбородке успела отрасти щетина.
Александра улыбнулась.
— Тебе идет легкая небритость.
— Да, в Париже модно, — отшутился Ваня. — Ну, рассказывайте, как движется расследование. Что нового?
— Выздоровеешь — все узнаешь. Скажу одно: в деле появилась наркота.
— Уже интересно.
— И военные что-то химичат.
— Эти всегда химичат. Но тоже интересно.
— Вот видишь, как у нас все интересно. — Александра с теплотой смотрела на Ваню, чувствуя, что он уже начал изводиться вынужденным пребыванием в госпитале.
— Без тебя, Ванечка, у нас нет того темпа, что был в начале, — сказала она.
— Нет темпа? Петя, а ты на что? Не понял.
— Да, Ваня, не справляюсь. Нет во мне рвения.
Александра оглянулась на Загина и подтвердила:
— Нет. Это точно…
Из госпиталя не перестающий балагурить Загин свозил ее в кафе пообедать. Сразу уставшая от сытной пищи и хорошего вина, Александра получила в гостинице ключ от своего номера, сказала Пете «До свидания!» и уединилась в чистеньком номере. Она торопливо приняла душ и завалилась в кровать. Читать дела погибших артельщиков уже не было желания, и она к ним не прикоснулась, лежала и смотрела телевизор. Что еще, кроме чтения дел, она сегодня не сделала? Не позвонила генералу Харченко. Надо бы позвонить, но силы совсем оставили ее.
Повалявшись еще минут двадцать, она заставила себя встать и мобилизоваться. На первый раз хватит. Длительное расслабление вредит рабочему тонусу.
Переодевшись, отправилась в УФСБ.
Петя сидел в кабинете за компьютером, знакомился с протоколами последних следственных действий. На столе рядом с ним лежали распечатанные на принтере фотографии.
Александра устало села на стул у стены.
— Как впечатление?
— От новых фактов? Нормальное. Хочу нащупать жилку, которая меня увлечет. Не люблю вести расследование, если не ощущаю интереса.
— Ищи, ищи.
Александра встала, подошла к сейфу, вставив ключ в замочную скважину, провернула два раза — дверца открылась. Она потянула тряпицу с разложенными на ней уликами и вдруг осеклась:
— Петя, здесь кто-то рылся!
Загин оторвал взгляд от экрана ноутбука.
— Не может быть! Что-то пропало?
— Нет.
— В чем же дело?
Он встал из-за стола, подошел к Александре, заглянул через ее плечо внутрь сейфа. В нижнем отсеке были мешок с золотом и ружье, в верхнем — улики.
— Вот здесь, смотри, пластинка лежит прямо у дверцы, а я ее клала в самый конец, за пакетики с кокаином. У меня прекрасная зрительная память.
— И что ты хочешь сказать?
— Что кто-то вскрыл шкаф, увидел, что эта штука находится у нас, и со спокойным сердцем закрыл дверь.
Петя не поверил.
— Ты бредишь, начальник… Захлопотались, мамуленька?
Он вернулся за компьютер и затих, равномерно шурша клавишами. Александра еще с минуту заторможенно смотрела на пластинку — она точно ее клала в другое место, и кому-то необходимо было убедиться, что пластинка находится у следователей. Надо быть впредь осторожнее: местные фээсбэшники могут вести свою игру.
Она захлопнула дверцу и провернула ключ.
— Я позвоню Харченко.
Генерал взял трубку после двух гудков:
— Слушаю.
— Товарищ генерал, майор Андреева беспокоит.
— Александра Сергеевна! — Его голос стал теплее. — Как расследование?
— Происшествие на базе, можно сказать, расследовано, все виновные выявлены…
— Великолепно.
— Подождите… Тут не все гладко. Возникает масса вопросов.
— Вам требуется консультация?
— Да, необходима.
— Что ж, вылетайте. Даю вам двое суток, а потом вернетесь на место расследования.
— Спасибо, товарищ генерал. — Душа Александры радостно
