этим", — предложила Сиенна, и в ее голосе прозвучала нотка отчаяния.
Мысль о том, что она может уехать, даже на время, вызвала во мне волну паники. Кажется, я никогда раньше не испытывал подобных чувств.
Я положил руки ей на талию, слегка притянув ее к себе. "Я отказываюсь отпускать тебя", — твердо сказал я, и мой голос выдавал интенсивность моих чувств. "Ты мне нужна".
Это признание было таким же откровением для меня, как и для нее. Она была не просто частью моей жизни, она была необходима мне.
Сиенна колебалась, ее неуверенность была очевидна, но через мгновение она кивнула, поддавшись заверениям, которые нашла в моих словах. Я крепко обнял ее, прижимая к себе. Мысль о том, что она уедет, что мне придется столкнуться с хаосом моей семьи и академии без нее, была невыносима. В этих объятиях я молча поклялся сделать все, что потребуется, чтобы она была в безопасности и рядом со мной. Она была моим якорем в шторм, и я не мог — не хотел — отпустить ее.
Неважно, какой ценой.
25
Сиенна
Первое, что я заметила, проснувшись на следующее утро, — это тепло, излучаемое рядом со мной, — успокаивающее присутствие, которое ослабило бушующие внутри волнения. Я слегка повернулась и, открыв глаза, увидела спящее лицо Адриана. В его чертах была мягкость, уязвимость, которую он редко показывал миру. Его грудь постоянно вздымалась и опускалась, и в тишине утра я завороженно следила за ритмом его дыхания. Это был разительный контраст с его обычной напряженностью, словно на горизонте всегда назревала буря.
Я позволила себе на мгновение оказаться рядом с ним, впитывая спокойствие, которое казалось таким редким в нашем хаотичном мире. Его рука лежала на моей талии — защитный жест, который во сне казался скорее инстинктивным, чем осознанным. Это успокаивало, и на какую-то мимолетную секунду я позволила себе забыть о сложностях нашей ситуации. Здесь, в этой тихой комнате, в мягком свете забрезжившего рассвета, были только я и Адриан.
Я изучала его лицо, проводя глазами по линиям, по тому, как его ресницы отбрасывают тени на щеки, по легкому изгибу губ. Он был красив не только внешне, но и своей открытостью, которую он демонстрировал в эти минуты. Я почувствовала что-то похожее на грусть, осознание того, как много мы скрываем от мира, а иногда и от самих себя.
Осторожно, чтобы не разбудить его, я придвинулась ближе, и моя голова нашла место на его груди, которое, казалось, было создано специально для меня. Его запах окутал меня, смесь чего-то явно адриановского и слабых следов его одеколона. Он был пьянящим и знакомым, чего я сама не замечала, как всегда жаждала. Когда я лежала, то чувствовала ровный стук его сердца у своего уха — успокаивающий ритм, который приземлял меня.
Я знала, что как только мы выйдем из этой комнаты, наступит реальность со всеми ее суровыми истинами и сложностями. Но пока, в эти мимолетные мгновения, я позволяла себе наслаждаться ощущением того, что я рядом с Адрианом. Притвориться, хотя бы на время, что мы просто два человека, не запятнанные прошлым и свободные от бремени наших личностей. Это была прекрасная иллюзия, и я пока не была готова от нее отказаться.
Адриан крепко обнял меня, нежно, но крепко, и я почувствовала себя в большей безопасности, чем когда-либо. Его губы прижались к моему плечу, и от нежного поцелуя по мне прокатилась волна тепла.
"Как давно ты проснулся?" спросила я, мой голос звучал мягко в тишине комнаты.
"Достаточно долго, чтобы почувствовать твой взгляд", — ответил он, его голос был низким, вибрирующим от его груди до моего уха. В его тоне был намек на забаву, игривость, которая была редкой и очаровательной. "Я действительно такая красивая?"
"Ты ужасающе привлекателен", — признала я.
Он снова поцеловал меня под ухом, заставив вздрогнуть.
Я не смогла удержаться от легкого смеха, который приглушенно прозвучал на его коже. "Я не могу задерживаться", — сказала я с легким сожалением. "Мне нужно встретиться с моим советником сегодня утром".
"Все в порядке?"
"Ничего особенного", — сказала я. "Просто нужно узнать, как обстоят дела с моей стипендией, как продвигается работа над проектом и тому подобное".
"Я могу тебя подвезти", — предложил он.
Я осторожно покачала головой, прижавшись к его груди. "Ты не обязан этого делать", — сказала я, оценив его жест, но не желая навязываться.
"Я хочу", — сказал он. "Иди прими душ, а я приготовлю завтрак".
Утро прошло с ощущением новизны, в ритме, которому мы оба еще учились. Мы принимали душ вместе, танцуя в общем пространстве, где вода была не единственной вещью, которая текла между нами. Пар окутывал нас, как кокон, отгораживая от остального мира хотя бы на мгновение.
Я не знала, что сексом можно заниматься в душе.
Вообще, я не знала, что можно делать много вещей с тем, кто тебе дорог.
Пару раз, когда я занималась этим с Донованом, это был просто… секс. Он не был страстным. Это было то, что мы должны были делать.
Но это?
Это было больше.
Это было все.
После душа я оделась в своей комнате, натянув школьную форму. Я слышала Адриана на кухне, звуки готовящегося завтрака — стук кастрюль, шипение чего-то готовящегося, изредка довольное гудение. Это был успокаивающий фон для моих мыслей, напоминание о простых радостях, которые мы можем найти в обществе друг друга.
Завтрак прошел в тишине, но без дискомфорта. Мы двигались друг вокруг друга с легкостью, которая меня удивила, и домашним уютом, который я не ожидала найти так быстро. Готовка Адриана была столь же впечатляющей, как и другие его таланты, и я смаковала каждый кусочек, не только из-за вкуса, но и из-за того, что он собой представлял.
Мне почти хотелось готовить для него… но я не хотела опозориться.
Наконец мы вместе почистили зубы, стоя бок о бок у раковины в ванной. Наше отражение в зеркале — пара отдельных людей, но в то же
