Книга Небесное чудовище - Яся Белая

на своем посту я перевидал множество преступников. И поверь, у каждого из них был мотив. У каждого история, да такая, что сердце разрывается. Но разве это оправдание? Разве стало для меня оправданием то, что я любил Цянцян больше жизни? Преступление не может оправдать ничто! А Бесовка – или кто она там теперь – убивала. От нее пострадал твой страж, твой дух-прислужник, та самая принцесса. Она выпила до дна жителей деревни Бамбукового Ветра. Ты это все хочешь оправдать? Закрыть на это глаза?

– Нет, Линь Вэйюань, – сбрасываю его ладони со своих плеч и задираю голову, чтобы встретить пылающий взгляд, – я предлагаю тебе хоть раз отключить голову и подумать сердцем. Помнишь, ты передал мне письмо Хушэня к Бай Гаошану? Сказал, что самые близкие предали меня. Но на самом деле они никогда меня не предавали. Я всегда была в их сердце. Они были готовы на все, лишь бы спасти меня. Фэн Лэйшэн даже ушел следом за мной на перерождение. А ты? Уничтожил ее и страдал? Как великодушно! А возродить ее и посмотреть в глаза? Той, настоящей Цянцян, а не этой ее жалкой смертной копии – не можешь, да? Ты трус, Линь Вэйюань! И ты сильно разочаровал меня.

Фыркаю и иду к выходу из хижины, оставляя его в смятении.

Спокойно возвращаюсь на небо, отправляюсь прямиком к дядюшке Жу. Ченгуан Куифен тоже здесь – играет в вэйци с ним. Дядюшка Жу проигрывает, поэтому ворчит: мол, из-за этой Никчемной совсем растратил навык.

Я хмыкаю, наливаю себе вина и сажусь рядом с ними, поглядывая на доску. Ничего не понимаю в этой игре. Внутренний хаос мешает мне быть логичной и просчитывать ходы противника, поэтому меня легко обыграть.

– Он пришел с тобой? – не отрываясь от игры, спрашивает Ченгуан Куифен.

– Нет, – отвечаю я. – Но он появится не позднее, чем истечет Час Тигра[23].

– Ты уверена?

– Да, я видела его глаза и слышала, как он шептал своей возлюбленной: «Во всех мирах и воплощениях – вижу лишь тебя». В этот раз сердце победит разум. Я уверена.

И оказываюсь права.

Едва истекает Час Тигра и вступает в права Час Быка[24], как бывший Наследный Принц Небесного Царства, ныне командир теневых стражей, переступает порог Хижины, Парящей в пустоте. На руках он держит смертную. И, судя по бледности, она умирает…

Эпизод 32

Для тебя я поверну время вспять

– Что вы обе сделали с ней? – зло спрашивает нас с сестрицей Ченгуан Линь Вэйюань, бережно опуская свою возлюбленную на ложе у стены.

Никто даже не дергается, чтобы поприветствовать незваного гостя.

Я продолжаю пить вино, полулежа на подушках из облачного пуха. Дядюшка Жу и Ченгуан Куифен и не думают отвлекаться от игры: бывшая птичья королева держит черную фишку, зажав ее тонкими когтистыми пальцами, и хищно осматривает доску. Чувствую, кое-кто будет опять съеден с потрохами и снова примется рыдать. Мысленно злорадствую. Это тебе за колотушки и за Никчемную!

Неожиданно вспоминаю, что у Чжэнь Цянцян тоже были длинные загнутые ноготки, которые она красила золотым лаком. Наверняка спина бывшего Наследного Принца не раз испытала их на себе. Говорят, они были страстной парой. Он обожал свою наложницу и позволял ей больше, чем иные мужья позволяют законным женам: водил ее в золоте и шелках, осыпал цветами и подарками, носил на руках на глазах у всего Небесного Царства. Каково ему было увидеть свою нежную Розочку в той убогой хижине, одетую в лохмотья?

Наконец бывшая королева снисходит до ответа:

– Вы что-то путаете, Ваше Высочество, – ехидно произносит, даже не глядя на Линь Вэйюаня, – мы с Дайюй Цзиньхуа ничего не делали. Просто не смогли бы. Тут постарался кое-кто более сильный и властный.

– Не заговаривайте мне зубы! – рявкает тот. Видно, что он взвинчен и очень зол. – Цянцян умирает! И случилось это после того, как к нам заявилась уважаемая Дайюй. Целую неделю в Мире Смертных Цянцян порхала вокруг меня, как птичка-щебетунья, а теперь просто истончается на глазах, будто исчезает! Что с ней?

Дядюшка Жу морщится.

– Молодой человек, вы не могли бы быть менее грубым и говорить потише?

Сестрица Ченгуан «съедает» очередной белый камень с довольной улыбкой.

– Уж простите, – почти рычит Линь Вэйюань, – но тихо и вежливо не все понимают.

– Линь, – говорю я миролюбиво, – ты и вправду зря злишься на нас. На Чжэнь Цянцян проклятие. Да такое, что ни мне, ни сестрице Ченгуан, ни даже дядюшке Жу не наложить. Разве ты не ощущаешь сам? У тебя же есть силы – вот и проверь.

Командир теневых стражей проводит рукой над телом своей возлюбленной, прикрыв глаза, а потом резко распахивает их, будто выныривает, и дышит тяжело, словно провел много времени под водой.

Выражение его лица и тональность меняются, когда он, поклонившись, говорит:

– Уважаемый господин Жу, вы – мудрая Небесная Черепаха. Многие боги завидуют вашей древности. Наверняка у вас есть такой маленький артефакт, как Выявитель Заклинаний.

И вскидывает на старика просящий взгляд.

Дядюшка Жу преисполняется важности – вот-вот лопнет.

– Надо было так сразу, – произносит и достает из поясного мешочка какой-то предмет, затем ловко кидает его Линь Вэйюаню. Тот не менее ловко ловит и увеличивает. Вещица становится похожа на тысячелепестковый лотос, от которого в стороны исходят лучи-щупы.

Линь Вэньюань начинает вершить магию. В его исполнении это выглядит завораживающе красиво, недаром он – Наследный Принц Небесного Царства, хоть и бывший. У него было все самое лучшее: лучшие учителя, лучшие артефакты для тренировок, бесценные книги. И он оказался прилежным учеником, не только жадно потреблявшим знания, но и умевшим отлично применять их на практике. Теперь я наблюдаю это воочию. Впечатляет!

Принц повторяет несколько действий с Выявителем, должно быть, проверяя достоверность того, что тот показывает. И лишь потом позволяет алым иероглифам замигать над фигуркой лотоса.

– Тысячелетнее Разрушение, – хором читаем мы и ахаем.

Все знают, что это значит: когда истекает действие проклятия, жертва просто исчезает. Навсегда. Стирается из истории этого мира. Ей не возродиться ни смертным, ни даже камнем придорожным. Это все. Конец.

Кто же мог быть настолько жесток к маленькой нежной птичке?

– Только один человек во всем Небесном Царстве умеет накладывать это проклятие, – глухо произносит Линь Вэньюань и замолкает. Не называет имени. Но фигура Императрицы в золоченых одеждах и с довольной улыбкой на лице так и