отделают каких-то восемь этажей. Уже кошусь на куртку и обувь, хочу закутаться и бежать к нему, наплевав на все, но…
Но в дверь звонит последняя на сегодня клиентка, и я не решаюсь просить её подождать и всё-таки сбежать к Егору. С улыбкой желаю Светлане Сергеевне доброй ночи и тоскливо смотрю в окно на любимую белую машину, выезжающую со двора…
Глава 20. Тот самый день
Артём
— Артём Саниславич!
Саниславич — что-то новенькое. За две тренировки с самыми мелкими я кем только не был. Обычно отчество они даже не пытаются выговаривать, а ещё практически все плохо говорят букву р. Я то Агтём, то Йтём, то просто тленел, для самых сообразительных.
С детьми сложно. Особенно с мелочью, которая на коньках ещё с трудом стоит. Повезло мне, что с сентября они ходили к прошлому тренеру, иначе с первого занятия с совсем зелёными я бы вряд ли справился. Ошибки признавать надо, да и вообще я пытаюсь себя адекватно оценивать, но надеюсь, что быстро втянусь, и детишки начнут меня уважать.
Словарный запас приходится пополнять почти вежливыми словами, потому что с родителями, да и с мелочью тоже, разговаривать надо нормально, тут моя обычная речь не пройдет. Вряд ли мамашки будут рады, если я скажу им, что детворе пахать надо, если хотят результат видеть, а не сопли на кулак наматывать. Улыбаюсь, говорю, что работы много будет, но мы все сможем, и ещё какую-то заученную херню, но родители радуются. Они-то все ушами любят, их подкармливать этим надо.
Две вечерние тренировки проходят на удивление спокойно, несмотря на то, что дети совсем мелкие. Даже тренер хвалит меня, хлопая по плечу, и я ловлю себя на том, что еду домой с идиотской улыбкой. Нравится. Рад, что выпала возможность вернуться на лёд, пусть даже не игроком. Я как коньки надел, пару метров проехал, так в меня как будто жизнь вернулась. Всё-таки права Лизка была, не могу я без хоккея, хоть убей не могу.
Надо ей спасибо сказать. Может, даже подарить что-нибудь. До сих пор не понимаю, что ею двигало, когда она мне помогать вызвалась, но по факту всё это сейчас происходит только благодаря ей. Не бросила меня, даже когда я наорал на неё. До сих пор при воспоминании, как она на скамейку вставала, чтобы в глаза мне смотреть, ржу как ненормальный.
Заезжаю в кафешку, беру пиццу домой, потому что с готовкой у меня отношения сложнее, чем со всеми бывшими, а жрать хочется дико. Я и так по вечерам могу слона съесть, а тут ещё и толпа детей все силы забрала, запасы пополнять надо.
Душ, поесть, и завалиться на диван — лучшее окончание дня. Листаю ленту в соцсетях, натыкаюсь на татуировку кота и загораюсь — хочу. Чуть изменить эскиз под себя и лететь забивать себе предплечье.
Не раздумывая открываю диалог с коротышкой. Помню, что она рисует, судя по фоткам у неё на странице — рисует красиво. Да и доверяю я ей, вряд ли херню сделает мне.
Пишу ей, но она не отвечает, даже сообщения не читает, хотя зелёный значок горит, уверяя меня, что коротышка в сети. Пишу ещё и ещё, но ответа так и не следует ни через час, ни через два. Уже когда почти засыпаю, слышу жужжание сообщения, сонным взглядом вижу, что пишет Гаврилова, но открыть не успеваю — вырубаюсь без сил.
Утром в диалоге с ней пусто, ни одного ответа. Только мои прочитанные сообщения.
* * *
Лиза
Сбежать из спорткомплекса и не дождаться Тёму было дико верным решением. Вряд ли я бы справилась с кучей эмоций при виде его счастливой улыбки, потому что у него точно все получилось. Вообще не понимаю, зачем изначально припёрлась туда.
Хотя… Понимаю, конечно. Хотелось быть рядом с этим придурком в важный для него день. Колосов на любви повернулся, родители не поддерживают, мама особенно, а у сестры, кажется, просто очень насыщенная жизнь, чтобы бегать за младшим братом и радоваться его успехам на каждом шагу, что, в общем-то, и не должно происходить.
И мне… Как-то так грустно. Из обычного игрока стать тренером — это широкий шаг по карьерной лестнице, и очень не хотелось, чтобы этот длинный и с недавних пор любимый мной человек переживал этот радостный миг в одиночку.
Пришла, поздравила и убежала, как самая настоящая трусиха, как будто я из-за влюбленности Гавриловой быть перестала. Мямля какая-то, это ужас! Пора заканчивать это дерьмо, мне не нравится, некомфортно!
На следующий день добираться до универа самой пришлось. Алиса все ещё общаться со мной не спешила, в универ не ходила, и, соответственно, божественно удобной машины Колосова под задницей утром у меня не было.
Компанию хоккеистов ещё издалека заметила, голову опустила и мимо них юркой мышью проскакала.
Во-первых, Колосов. Не знаю, что у них там с Алисой, но почему-то именно этим утром болтать с ним не хотелось. В себе бы разобраться, а он-то наверняка за советом полезет.
Во-вторых, Антон. Он тут словил меня на днях на крыльце, извинялся за поведение, объяснил ситуацию, что перед пацанами я его унизила, а потом просто дураком пьяным был. Тонко намекнул, что я ему нравлюсь, ещё раз двадцать извинился, шутил даже что-то… Короче, Антона я конечно простила, но пересекаться с ним после слов о симпатии желания нет вообще.
Ну и в-третьих, Артём. Я не видела, был ли он в этой толпе, но времени рассматривать не было. Просто бежала вперёд, чтобы с ним не столкнуться, потому что… Не готова я пока, вот и все.
А от Колосова оказалось отвертеться не так и просто, но в целом, когда на кону стояла поездка домой в тепле и комфорте, я готова была ему хоть методичку о том, как правильно вести себя с Лиской, как её понимать, напечатать и выдать.
И надо было мне не сдержаться… Просто Колосов так нежно отзывался о Лиске, так трепетно говорил, что жить без нее не может, что эмоции сами полезли наружу. Долбаные месячные! Это они меня доводят, и так на грани, а в эти дни вообще.
Но больше всего меня волнует другое. Если даже обычно заторможенный Колосов догадался, что я в Тёму втрескалась, то остальным это невооружённым взглядом видно?! Этого счастья мне не хватало, конечно…
Савельев писал мне вчера весь вечер, а я на оповещения смотрела и не могла найти
