что мы с сестрой, просто нужны тебе для каких-то твоих целей? – наконец произнесла суккуб после паузы.
– Все нужны друг другу для каких-то своих целей, разве нет? – ответил он. – Кто-то нужен кому-то, только потому, что боится быть один. Кто-то делает «добро», потому что боится осуждения и вместе с этим хочет одобрения. Кто-то делает «зло», потому что кто-то позволяет ему делать это, ради каких-то своих целей. Всё вокруг взаимосвязано друг с другом, переплетено нитью взаимных потребностей.
– И в каком моменте этой истории ты перережешь мне горло так же, как и Арексис?
– В этой истории никто не перережет тебе горло, – улыбнулся Никто, глядя на неё.
* * *
«Истинные» шушукались между собой, обсуждая события последних дней. Это всё, что они могли позволить себе, потому что прямых ответов им никто не давал. Впрочем, пока что они и не задавали открыто никаких вопросов.
Прощание с Арексис немного отвлекло их всех от мыслей, витавших в их головах. Впрочем, лишь немного.
В полдень племя собралось вместе вокруг погребального ложа, собранного из веток сухих, пустынных растений, и костей животных. Тело «истинной» было обёрнуто в красную ткань, словно кокон, из которого должна была родится бабочка. Мёртвая бабочка, из мёртвого кокона.
Лицо Арексис было открыто, и её пустые глазницы всматривались в безоблачное небо, словно предвкушая скорейшее освобождение от бремени этой плоти, и полёт среди звёзд. Каждый, кто хотел попрощаться с ней лично, мог сделать это прошедшей ночью, придя к её телу, и шепча печальные слова, стоя рядом. А сейчас говорил только Зар, вызвавшийся быть сопровождающим её души в загробный мир. Это была традиция племени, сопровождающим выбирался кто-то один из близких родственников, или же, если таковых не имелось, кто-то из самых близких друзей и знакомых. Если у «истинного» отсутствовали друзья, желающие сопровождать его, тогда Старейшина брал на себя эту роль.
– Ты пришла из Пустоты, рождённая Матерью Пустошью. Ты пришла без имени, обретя его здесь. Ты уходишь в другие миры, Арексис – дочь тысячи звёзд, и я сопровождаю тебя в этом пути, без начала и конца. Пусть этот огонь освещает тебе путь во тьме, помогая найти дорогу домой.
На мгновение Зар задержал свою руку с факелом, рассматривая лицо сестры, словно ожидая, что она улыбнётся, и скажет, что всё это глупая шутка. Но Арексис была безмолвна, и Зар наконец коснулся огнём её ложа. Языки пламени охватили ткань савана, словно накрывая его светящейся волной. И вскоре в этих искрящихся огненных водах навсегда скрылось лицо «истинной».
Кусочек лёгкой ткани отделился от основой части, и подхваченный ветром, взмыл в небо, увлекаемый воздушными потоками. Какое-то время он ещё был виден, словно прощаясь с провожающими, а затем окончательно растворился где-то за линией горизонта.
Суккуб стояла немного в стороне от Никто, и украдкой наблюдала за ним. В его внимательном, чёрном глазу отражалось пламя погребального коста, и ей было до жути любопытно, что именно ощущал демон в этот момент. Ощущал ли он вообще хоть что-нибудь, глядя на, охваченное пламенем, тело «истинной»?
Эклипсо не видела, как Никто приходил ночью к телу Арексис. И что он говорил ей, тоже осталось неизвестным.
* * *
Суккубу снился странный, страшный сон. Она словно была участником событий, и одновременно с этим, сторонним наблюдателем.
В этом сне она видела селение «истинных» с высоты птичьего полёта.
Они ничего не подозревают, и ведут свою обычную жизнь. Они удивлённо смотрят в небо, смотрят на неё. Она смеётся им в ответ, предвкушая кровь.
Затем, уже на земле, она видит крылатые силуэты в небе. Она что-то кричит своим сородичам, понимая, что это опасность. В тот же момент её голову дробит удар молота.
Она чувствует запах крови. Она мчится по пустоши, приближаясь к селению, и касаясь поверхности своими жилистыми лапами. Она завывает, и псы, бегущие рядом, завывают ей в ответ. Наконец она настигает свою первую жертву, и увернувшись от её ножа, вгрызается в лицо.
Она видит приближающихся к ней, жутких созданий. Они всё ближе, и она уже отчётливо различает их чёрные тела. Её руки дрожат, но она пытается крепче сжать рукоять ножа, выскальзывающую из ладоней. Последнее, что она видит, горящие огнём глаза пса, и оскал его оголённого черепа, лишённого кожи. Последнее, что она слышит, хруст костей, утопающий в её же собственном крике.
Сжимая молот в руках, она несётся на огромной скорости, настигая убегающего. Ей не нужно даже особо замахиваться, она просто выставляет своё орудие на уровне головы, на мгновение повернувшейся в её сторону.
Придя в себя после удара, она вздыхает с облегчением. Молот незваного гостя лишь задел её, не раздробив кости. Она пытается встать на ноги, но не может этого сделать. Кое-как приняв сидячее положение, сквозь гул в голове, она видит наконец остатки своих ног. Шок не даёт ей до конца осознать происходящее. Она лишь слышит смех, раздающийся где-то сбоку от неё. Молота, врезающегося в её грудь, она уже не ощущает, безмолвно проваливаясь в небытие.
Эта агония, перемешанная с дикостью наслаждения, длится ещё очень долго. Она лишь перескакивает из существа в существо, проживая свою короткую жизнь в этом жутковатом театральном представлении.
– Эй, – слышит она где-то вдалеке.
– Эй, проснись, – уже ближе.
Она не открывает свои веки. Продолжая лежать с закрытыми глазами, она ощущает холод своей мокрой кожи на спине. Этот кошмар наконец закончился.
Эклипсо почувствовала осторожное прикосновение на своём плече, и открыла глаза.
– Я случайно проходила мимо твоего шатра… и…, – голос Ахтас звучал неуверенно, словно она пыталась оправдаться за своё вторжение. – Ты так кричала, что слышно было даже снаружи.
Эклипсо приняла сидячее положение и поёжилась:
– Просто снился кошмар. Ничего страшного.
– Ну… я пойду тогда, – произнесла «истинная».
Суккуб вдруг хмыкнула. Её и правда позабавило это:
– Сперва разбудила посреди ночи, а теперь просто уходишь?
– Я.. прости, я просто, – запнулась Ахтас, совершенно растеряв свой воинствующий дух.
– Да ладно, я пошутила, – улыбнулась Эклипсо. – Праааавда, – она легонько толкнула «истинную» рукой. – Наоборот, спасибо, что разбудила. Это было просто какое-то безумие, а не сон.
Суккуб посмотрела на уже почти остывшую жаровню, и принялась заново её растапливать.
– А ты сама-то чего не спишь? – обернувшись, спросила Эклипсо.
– Не спится, – просто ответила на это Ахтас, не успев оторвать взгляд от бёдер суккуба.
– Ну, тогда оставайся, я всё равно уже не усну, – произнесла суккуб, сыпнув в жаровню немного сухих, ароматных трав. – Если хочешь, конечно.
– Конечно… хочу, – тихо произнесла «истинная», казалось, испугавшись при этом своих слов,
