так открыто, что я сразу ему не поверила. Впрочем, Злату он успокоил, и я не могла ее винить: меня саму когда-то так же успокоили его честный взгляд и уверенный тон.
Они появились вечером. На дороге раздался топот копыт, свист, и наша повозка остановилась. Послышались крики, Альгидрас приоткрыл полог и велел нам лечь. Одной рукой он сжимал стрелу, во второй держал лук. Сглотнув, я поспешила лечь на дно повозки, для верности прикрыв голову рукой. Вторую ладонь я инстинктивно прижала к виску Златы, как если бы она не слушалась и собиралась поднять голову. Я изо всех сил напрягала слух, с каждой минутой холодея все больше. Снаружи звучала незнакомая речь. Голос говорившего был резок, а тон требователен. Когда Альгидрас ответил на том же языке, мое сердце сделало кульбит. Речь была похожа на хванскую, но все же звучала непривычно. А сам Альгидрас говорил заметно медленнее того, кто обращался к нему до этого. Квары? Откуда они здесь, в глубине земель?!
Внезапно говоривший рассмеялся, отрывисто и резко. Злата рядом со мной вздрогнула. Ответ Альгидраса прозвучал спокойно, как будто он полностью контролировал ситуацию. В моей душе вновь ожили сомнения в правдивости его истории. Несколько секунд снаружи стояла тишина, нарушаемая лишь позвякиванием упряжи, а потом чужой голос отдал отрывистую команду, и я даже не успела испугаться, как поняла, что они уходят. Альгидрас неожиданно окликнул чужака и что-то произнес. В его словах четко прозвучало «Алвар». Мои мысли окончательно спутались. Это не квары? Это… Алвар? Но… тем более, откуда? Сейчас я бы и кварам удивилась меньше, ведь Альгидрас говорил, что братья не покидают стен монастыря, а между монастырем и Свирью пять морей и горы…
Топот удалявшегося отряда стих вдали, оставив нашу повозку, окруженную дружинниками княжича и Радима, стоять на дороге нетронутой. Пару минут спустя полог отдернули, и появился Альгидрас. Он что-то отрывисто сказал, и Злата жалобно проговорила:
– Ты говоришь по-хвански.
Он посмотрел на нее, нахмурился, потом улыбнулся и повторил на словенском:
– Можете садиться, все закончилось.
– Все целы? – спросила Злата.
– Все. Они ушли, – пояснил Альгидрас.
Впрочем, лук он по-прежнему держал в руках, не спеша убирать.
– Кто это был? – спросила Добронега.
– Кто их разберет? – честно глядя на нее, сказал Альгидрас, и в этот раз не поверила даже Добронега. Он что, вправду полагал, что мы не слышали, что происходило снаружи?
Тронулись мы не сразу. Бран, которого я уже научилась отличать по голосу, что-то спрашивал, но говорил так тихо, что слов было не разобрать. Зато ответ Альгидраса прозвучал громче:
– Нужно ехать, Бран. Как бы они не передумали.
Когда повозка остановилась на ночную стоянку и мы наконец-то выбрались на воздух, в глаза мне бросились воины, которые, сгрудившись поодаль, что-то обсуждали. Альгидраса среди них не было. Добронега со Златой, помедлив, направились в их сторону. Я же, постаравшись погасить вспыхнувшую вдруг тревогу, сделала вид, что забыла в повозке сумку и мне что-то срочно в ней понадобилось. Старая как мир уловка неожиданно сработала. Я стояла у отдернутого полога и перебирала свои нехитрые пожитки в разворошенной сумке, понимая, что долго этим занятием прикрываться не смогу. Вдруг за повозкой всхрапнул конь, и послышался негромкий голос Альгидраса. Я с облегчением отложила сумку, в которой успела все перевернуть вверх дном, и, закрыв полог, обошла повозку. Альгидрас расседлывал своего коня и что-то шептал ему в ухо. Другие кони были полностью оседланы. Видимо, ситуация требовала срочного проведения военного совета. Интересно, он сам не пошел к воинам или его не позвали? И чем это теперь обернется?
– Устала? – увидев меня, спросил Альгидрас, будто ничего не произошло.
– Кто это был, Альгидрас? – спросила я, подойдя ближе и понизив голос на случай, если это был секрет.
Он улыбнулся, точно именно этого вопроса и ожидал, и беспечно произнес:
– Да кто ж его знает?
– Ты сейчас серьезно? Мы слышали, как ты с ними разговаривал!
– Слушай, вы в безопасности, – проговорил он, глядя мне в глаза.
– А кто в опасности?
Альгидрас вновь улыбнулся и ответил:
– Никто.
– Это были квары?
Он помотал головой.
– Кто это был, Альгидрас? – повторила я и для верности схватила его за запястье.
Он быстро огляделся вокруг, отметил, что повозка укрывает нас от посторонних глаз, но все же осторожно вытащил руку из моего захвата.
– Это были люди Алвара, – откликнулся он так, будто это нормально, что на княжеских землях, по пути в столицу, в лесу, на наш отряд нападают люди, приехавшие из располагающегося где-то за тридевять земель Савойского монастыря.
– Как они здесь оказались? – опешила я.
Альгидрас вздохнул:
– Послушай, все устали. Давай сейчас… поспи? Мы поговорим об этом в Каменице, я обещаю. Сейчас я просто сам не до конца понимаю.
– Если мы доедем до Каменицы, – мрачно проговорила я.
– Доедем. Никуда не денемся, – снова улыбнулся он.
То хмурится не по делу, а то разулыбался так, словно у нас тут что-то радостное произошло!
– Почему они не стали нападать?
– Потому что здесь нет того, что им нужно. – Альгидрас снял с коня седло и, закинув его на плечо, направился к группе воинов.
– Что им нужно? – вдогонку спросила я.
Остановившись, он обернулся и покачал головой:
– Слишком много вопросов, на которые у меня нет ответов.
Я вдруг поймала себя на мысли, что он смотрит на меня как-то иначе, так, как не смотрел до этого. Словно раздумывает о чем-то.
– О чем ты думаешь? – не преминула спросить я.
– Ты плакала, – проговорил он невпопад. – У тебя глаза красные.
– Это от пыли, – пробормотала я. – В повозке это сено… и подушки.
– Хорошо, коли так, – заключил он и добавил: – Держись рядом с Добронегой. Ко мне лучше не подходи.
С этими словами он ушел, хотя до этого вдалбливал, что я не должна оставаться вдали от стоянки одна.
Я посмотрела в его удаляющуюся спину, вдохнула, выдохнула и пообещала себе не сердиться. Все равно от этого толку чуть.
В лагере уже разложили костер. Вадим на этот раз справился сам. Подойдя ближе и протянув к огню озябшие руки, я вдруг осознала, что на стоянке царит мрачное молчание. Более того, часть воинов смотрела на меня так, будто я была в чем-то виновата. Я растерянно обернулась к Добронеге. Та похлопала по бревну рядом с собой:
– Садись!
Ее голос тоже прозвучал недовольно. Я села. Открыла было рот, чтобы спросить, в чем дело, но прикусила язык, потому что момент был явно неподходящий. Злата тоже смотрела на меня так, будто я совершила что-то плохое. И только когда у костра появился Альгидрас, я поняла, что дело не во мне, а в нем. А на меня так смотрят, потому что я с ним разговаривала. Воины молчали хмуро и настороженно. Альгидрас явно видел эту настороженность, но ничего не предпринимал. Он присел на корточки у костра, по другую сторону от остальных воинов. Это, как ничто, показывало, что в отряде зреет конфликт.
Альгидрас вытянул руки к огню, грея озябшие пальцы, а я смотрела на пламя, и мне все казалось, что оно сейчас начнет ласкаться к его рукам, как игривый щенок. Я помотала головой, отгоняя бредовые мысли, а когда вновь посмотрела на огонь, пламя горело совершенно обычно и Альгидрас выглядел простым замерзшим путником.
– Что ты им сказал? – наконец нарушил молчание Бран.
Хванец поднял на него взгляд и на этот раз не стал прикидываться, что не понимает, о чем речь.
– Я сказал, что здесь нет того, что они ищут, – медленно проговорил он, чеканя каждое слово.
– Что они ищут и кто они? – спросил Бран, и все воины уставились на Альгидраса как на предателя.
– Они ищут старые свитки, – все так же медленно произнес Альгидрас. И снова его акцент усилился, как бывало в минуты сильного напряжения.
– Какие свитки? – не отставал Бран.
– Я не знаю, – проговорил Альгидрас.
– Тогда отчего ты сказал, что свитков нет, коль не знаешь?
– Думаю, воевода сказал бы мне о свитках, коли они бы были.
– Ты не побратим боле! – отрезал Бран.
В этой фразе мне послышалась неприкрытая угроза. А вдруг Бран решит, что всем будет лучше, если бывший воеводин побратим упокоится в этом лесочке? Интересно, кто-нибудь заступится? Я перевела взгляд с безмятежного лица Альгидраса на воинов. Никто из них явно не собирался вставать на защиту хванца. Я с надеждой посмотрела на Горислава, но тот хмуро глядел в землю, рассеянно крутя в пальцах кинжал. Вадим, с которым Альгидрас, казалось, нашел общий язык в этом походе, делал вид, что поглощен приготовлением ужина и на все прочее внимания не обращает. На Злату с Добронегой я смотреть не стала. Без толку.
– На каком
