совокуплялись? Кажется, что это слишком долго. Кажется, что прошла вечность.
Тихий стон желания Мэ-ди решает за меня. Я должен доставить удовольствие своей паре. Сейчас.
Я поднимаю ее ноги в воздух, используя кожу ее леггинсов в качестве опоры для рук. Ее бедра раздвинулись передо мной, влажные и покрытые нежным, нежно-розовым румянцем. Между ними ее влагалище влажно поблескивает для меня. Для меня одного. Я рычу от удовольствия и зарываюсь в него лицом. Она взвизгивает от удивления, и я чувствую дрожь, пробегающую по ее телу, когда мой язык скользит по ее складочкам. Ее вкус никогда не был более восхитительным. Охваченный жадностью, я кладу руку ей на бедра и удваиваю свои усилия, доставляя ей удовольствие своим ртом и языком. Она вскрикивает и извивается возле меня, бормоча что-то вроде «бл*ть», «да», «черт» и тому подобное. Все это время ее соки стекают по бедрам и по моему языку, и резонанс в ее груди звучит так же громко, как и у меня.
— Даже твое влагалище на вкус слаще, — хриплю я между жесткими, настойчивыми движениями моего языка. — Как это возможно?
— Не знаю, — выдыхает она. Ее руки обхватывают один из моих рогов, и она толкает мое лицо глубже в свое влагалище. — Мне все равно. Просто… продолжай…
Легкая задача — я изголодался по ней. Я просовываю свой язык в ее сердцевину, двигаясь внутрь и наружу, как если бы это был мой член. Она вскрикивает, и ее бедра дрожат под моей рукой.
— Мой клитор, — требует она.
Я снова просовываю в нее свой язык и провожу рукой между ее бедер. Я кладу большой палец на ее третий сосок и потираю его.
Она кричит, хватаясь за мои рога, и я чувствую, как ее влагалище напрягается, пытаясь сомкнуться вокруг меня. Потребность быть внутри нее становится невыносимой, и я рычу, когда спускаю свои кожаные штаны, высвобождая свой ноющий член. Когда я сажусь, она протестующе вскрикивает, но затем я погружаюсь в нее, и ее протест заглушается еще одним стоном моего имени. Быть внутри нее, резонировать? Мои глаза закрываются. Нет более сладкого удовольствия. Я хватаю ее за бедро одной рукой и глубоко вонзаюсь.
Это мой дом. Мэ-ди — мой дом. Здесь, внутри ее влагалища, мое место. Я снова толкаюсь в нее и чувствую, как ее стенки стискиваются вокруг меня, сжимая меня, как кулак. Я хочу вонзаться в нее вечно, чувствовать ее скользкий канал вдоль моего члена, но резонанс переполняет меня. Я чувствую, как напрягается мой мешочек, а затем я врываюсь в нее дикими толчками, наполняя ее своим семенем, которое изливается с жестокой интенсивностью. Она шепчет мое имя, ее влагалище туго сжимается, когда я вонзаюсь в нее снова, и снова, и снова.
Даже когда я истощен, мое семя вытекает из нее и стекает по ее бедрам, когда я высвобождаю свой член, я все еще тверд. Все еще резонирую с потребностью. Я потираю свою гудящую грудь, одновременно довольный и немного встревоженный тем фактом, что я мог бы взять ее снова даже сейчас. И еще раз.
И, возможно, снова, снова и снова в течение следующих нескольких часов. Или дней. Неудивительно, что Рокан несколько дней не выходил из своей пещеры вместе с Ле-ла. Потребность в резонансе непреодолима.
— Хорошо. — Мэ-ди медленно сводит ноги вместе, ее движения вялые. — Я не могу поверить, что мы только что сделали это.
— Резонанс? Это самое большое желание моего сердца.
— Нет, ты большой болван. — Она приподнимается на локтях. — Я не могу поверить, что ты только что повалил меня на снег и трахнул. И это было потрясающе. — Она поднимает взгляд на крутые утесы над головой. — Ты же не думаешь, что мэтлаксы все еще наблюдают за нами, не так ли? Это могло бы испортить настрой.
Я качаю головой.
— Они легко расстаются со своей добычей. — Я подхожу к ней и притягиваю ее к себе, прижимая ее тело к своей груди. — В отличие от меня.
Она фыркает, просовывая руку мне под жилет и поглаживая спину. Мой кхай сразу же начинает громко гудеть, и я чувствую, как моя потребность в ней снова возрастает.
— Все это было просто… неожиданно, — говорит мне Мэ-ди. — Я никогда не думала…
— Все остальные люди нашли отклик. — Я крепче прижимаю ее к себе, представляя, если бы она нашла отклик у кого-то другого. От этой мысли мне хочется перегрызть глотку любому, кто хотя бы посмотрит на нее. Моя.
— Да, но я не совсем… готова стать мамой. — Она дрожит, прижимаясь ко мне, и ее руки замирают. — Ты думаешь, мы только что сделали ребенка?
— Пока нет. — Нет, если моя потребность является каким-либо признаком. Я все еще так же сильно жажду ее. Я ни в малейшей степени не насытился.
— Но так это работает, верно? Мы резонируем, пока не родится ребенок? — Похоже, она встревожена. — Я не знаю насчет времени здесь…
— Потому что я изгнанник? — Мне больно думать, что она может быть разочарована.
Мэ-ди бьет меня кулаком в бок.
— Нет, ты болван. Потому что мы все изгнанники. Все бездомные. Дело не только в тебе. Это касается всех нас. Ты не можешь быть изгнан из пещеры — пещеры больше нет. — Она прижимается щекой к моей груди, и ее нога обвивается вокруг моей, движение, которое заставляет мой член болеть от потребности снова погрузиться в нее. — Я просто… не хочу быть обузой в то время, когда каждый собирается взвалить на себя свою ношу. Я не знаю, заметил ли ты, но у меня немного больше веса, чем у большинства.
В ее словах нет никакого смысла.
— Твоего веса нечего стыдиться.
— Думаешь?
Я смотрю вниз на ее лицо. Она что, сошла с ума?
— Ты крепкая. Ты сильная. Ты здорова. Почему меня это должно волновать?
— Эм, потому что нужно больше, чтобы накормить меня? Потому что мне нужно больше кожи, чем Джоси, на новую тунику?
Она сумасшедшая.
— Джо-си съедает больше, чем два человека могут. Означает ли это, что мы должны избавиться от нее?
— Ну, нет…
