речь, однако по закону приличий всем полагалось хлопать. А когда Дерево воссел на свой трон, начались танцы.
— Здесь принято даже замужним дамам танцевать с другими мужчинами, — сказал Марк. — Но я тебя никуда не отпущу, Габ.
— А женатым мужчинам танцевать с другими женщинами разрешается? — улыбнулась я.
— Да, — усмехнулся Солнечный. — Намек ясен.
Я довольно рассмеялась. Кому они нужны, эти обязательства перед другими, если люди просто хотят быть рядом? Марк положил руку мне на пояс.
— Потанцуешь со мной, Габ?
— С удовольствием.
Я не знала танцев, но училась в процессе. К тому же с Марком невозможно было ошибиться — он вел меня властно и решительно. Десять танцев, двадцать… Я потеряла счет. Когда нас пригласили отужинать, ноги мои все ещё просили движения, и сердце стучало радостно.
Увидев ужасающе длинные столы, я посочувствовала королевским поварам. Сколько труда было вложено в этот пир! Диковинные яства, море выпивки, какие-то странные фрукты. А все для чего? Показать себя величайшим?
Гостей рассаживали лакеи, и было удивительно, что они всех знали в лицо. Среди сотен гостей запутался бы самый прозорливый! Складывалось впечатление, что на нас висели невидимые таблички с именами.
Шумное пиршество продолжалось до позднего вечера, но мы с Марком, чуть пригубив за здоровье правителя и попробовав легкие салаты, вышли из-за стола, благо это не возбранялось.
— Еда, золото, фальшивые улыбки, — сказал супруг, обнимая меня. — А ты — настоящая.
— Потому что твоя, — улыбнулась я. — Нам надо привлекать внимание, а мы стоим на балконе и друг другом наслаждаемся.
Марк хмыкнул.
— Это мне по душе, — и он легонько коснулся моих губ. — Надо разыскать Ачачали.
— Ты сказал ему, что коллекционируешь древние талисманы. Это правда?
— Отчасти. У меня есть несколько штук, но рассказ был для того, чтобы он поближе подвел меня к карте. Я убедился, что это тот самый предмет. Она лежит на полке в библиотеке и, кажется, не слишком его интересует.
Из толпы к нам направлялась знакомая синеглазая красавица с симпатичным, но слишком напряженным, словно ждущим удара, мужчиной. Чтобы на балу ходить с таким лицом, надо иметь особую причину. Даже мы, пришедшие отнюдь не веселиться до упаду, и то радовались музыке и танцам искренне.
— К нам несет твою знакомую… — пробормотала я, и Марк развернулся, еще крепче меня к себе прижимая.
— А, супруги Сварт, — мило улыбнулась Вальди. На ней было огромное пышное платье малинового цвета, все расшитое красными камнями. Наверное, это были рубины. — Позвольте представить моего мужа, лорда Пабергера.
— Добрый вечер, — отозвался Марк.
— Здравствуйте, — сказала я.
Лорд Пабергер промедлил несколько секунд, но все же отозвался:
— Добрый вечер. Давний знакомый моей супруги, я полагаю?
— Давний. Знакомый, — спокойно произнес Марк.
— Она говорила, вы с ней не слишком мягко обошлись.
Началось. Я так и знала. Неужели Мэй дружила с этой мегерой?
— У всех разное понятие мягкости.
— Начинать ухаживания и бросать — верх неприличия.
— Вы недовольны своей возлюбленной? — спросил Марк. — Разве не хорошо, что я оставил Вальди для вас?
Пабергер напрягся.
— Хотите поссориться?
— Нет, — отозвался Солнечный. — Но у нас ухаживания начинаются с прикосновений, лорд Пабергер. Помнится, мы с Вальди за ручку не ходили и ни разу не целовались. Я не говорил ей красивых слов, всего лишь нашел общие темы для бесед. Но если бы разговор считался ухаживанием, половина королевства были бы грубиянами, предавшими невест.
Я видела, как скулы на лице Пабергера обозначились резче.
— Я верю своей жене, лорд Сварт.
— Понимаю.
— Мы можем поговорить после бала.
— Вряд ли это случится скоро.
— Вы же не убежите?
— Я в этом мастер, — сказал Марк.
На губах Пабергера появилась кривая усмешка.
— Это ваш выбор. Только не сочтите за грубость, если я скажу: атровцев будут считать трусами.
Марк пожал плечами.
— Или гордецами.
Вновь ядовитый намек.
— Полагаете, здесь спускают оскорбления? Вы не на родине!
— А вы забыли, лорд, что у Солнца нет постоянной родины. Оно летит по небу и касается всего, что внизу.
— Собираетесь прикрыться правителем? — побагровел мужчина. Определенно он делал какие-то свои выводы.
— Если когда-нибудь нам придется с вами драться, я не стану ни за кого прятаться, уж поверьте, — сказал Марк. — И, если вы ещё не забыли, на балу запрещены всякие вызовы. Или вы планируете собой пожертвовать, только чтобы мне голову срубили? Пожалейте супругу, не раньте её нежное сердце.
— Сварт, вы просто змея! — выдала Вальди.
Тут уж я не выдержала и тихо пискнула. Все тотчас посмотрели на меня.
— Сравнения с животными — дурной тон, леди Пабергер, — сказала я. — Вам это должно быть известно.
— Только если они не звучат как комплимент, — сказал Марк. — Змеи разные бывают, Габриэль. Например, морские, в сотню локтей длиной. Опасные, сильные, таинственные.
— Признак дурного тона — расписывать свои достоинства! — сказала Вальди.
— Почему бы не покрасоваться перед молодой супругой? — хмыкнул Марк, склоняясь и невинно целуя меня в щеку, но я почувствовала, как он легонько коснулся кожи языком. А ведь и правда змей! Мне стало ужасно смешно, и захотелось Марка шлепнуть пониже спины, чтобы перестал дразниться. — Простите, лорд и леди Пабергер. Мы сюда танцевать пришли, и налаживать важные для Атры связи. Пойдем, Габриэль.
Я понимала, что Вальди отчего-то сильно расстроена, хотя и была замужем за богатым, решительным, вполне приятным внешне мужчиной. Неужели она думала, что Атра — ещё большая власть? Или все дело было в том, что на нас глазели все, а на них не обращали особого внимания? Я, наоборот, предпочла бы незаметность.
— Сердится Пабергер…
— Да ну его, — отозвался Марк. — Хотя похвально, что он на стороне супруги. Возможно, и правда её любит.
— А она?
— Не знаю.
Начался быстрый танец, и мы подхватили ритм.
— Ну вот, котенок, — прошептал Марк, щекотя дыханием мое ухо. — Ничего
