в подробности, отметим, что именно русские солдаты и матросы сыграли решающую роль в «освобождении» Неаполя. Бойцы Руффо хоть и принимали участие в боевых действиях, но отличились в основном по части грабежей.
Где же Нельсон? А он наконец-то занимается прямыми обязанностями. Патрулирует в море. Уже вовсю циркулируют слухи о том, что французы отправляют флот в Египет, чтобы эвакуировать свою армию. Не отреагировать Нельсон не мог. Но он постоянно получает известия о том, что происходит в Неаполе. Неужели королевскую власть восстановят русские? Этого он совсем не хотел. Кардинала Руффо вообще терпеть не мог. Надо отправляться в Неаполь. Снова – с семьей короля. И с Эммой, конечно. Время идет…
Что-то мы совсем забыли про адмирала Караччиоло. Он теперь верный республиканец и в любом случае – мужественный человек. Караччиоло, с его-то крайне скромными ресурсами, даже ввязывается в бой с врагами республики. Атакует стоящие вблизи от города английские суда и свой бывший фрегат «Минерва»! Он по-прежнему под королевским флагом, а командует им теперь немец граф фон Турн. Красиво, показательно. Полгорода наблюдает за сражением! Успех? Разве что моральный. Но Караччиоло обеспечивает себе приговор. Здесь удивляться абсолютно нечему. В любой стране мира его действия трактовались бы как измена. Он воевал честно? Для Дюма – достойное оправдание. Многие не оценят даже постановку вопроса.
…У кардинала Руффо было одно очень ценное качество. Он сам побаивался своей «армии». На что она способна, Руффо знал и понимал, что если армия окончательно выйдет из-под контроля, то последствия могут оказаться крайне печальными. Собственно, плохое уже началось, и кардинал не хотел, чтобы продолжилось. Это стало главной причиной, по которой Руффо решил заключить перемирие.
Хотя как – перемирие? По сути, речь шла о довольно почетной капитуляции. Кардинал даже пошел на некий обман. Перемирие заключали 22 июня, а дату под документом поставили другую, 18-е. Руффо подстраховался. Ведь письмо от королевы Каролины с требованием не вступать ни в какие переговоры он получил 20-го.
В Неаполе же перемирие устраивало всех. Русским, например, уже порядком надоело то, что они теперь в основном занимались подавлением уличных беспорядков. В общем, перемирие подписали все, включая представителя Нельсона, капитана Фута. Речь в документе идет о действительно почетной капитуляции с несколькими очень важными деталями.
Самая главная, совсем коротко. Те из республиканцев, кто пожелает, будут беспрепятственно отправлены в Тулон, в отношении тех, кто решит остаться, репрессий не будет. По сути – амнистия. Теперь осталось ждать, когда приплывут король, королева и Нельсон.
Сначала – Нельсон. С 12 английскими линейными кораблями и двумя португальскими. Более чем грозная сила. Однако сила – предназначенная для борьбы с французами в море. Для того, чтобы встретить неприятельский флот. Нельсон хитрит точно так же, как кардинал Руффо!
«…Могу заверить вас, что неприятельскому флоту не удастся пройти мимо меня без сражения… Я решил продолжать мою службу в Неаполе, куда, как я знаю, неприятельский флот намеревается прийти».
Он знает! И ставит об этом в известность своего начальника, адмирала Кейта.
При входе в залив – «Сихорс» капитана Фута. Нельсон немедленно поднимает сигнал: перемирие аннулировать. Фут, гарантировавший его своей подписью, сочтет поступок адмирала оскорбительным, но кого волнует подпись Фута? Нельсон объяснит, какой документ будет иметь для него юридическую силу. Подписанный королем, или лордом Сент-Винсентом, или лордом Кейтом.
«…Прибытие в Неаполь английского флота означает полное прекращение данной договоренности…» С таким посланием отправляется на встречу с Руффо капитан Трубридж. Уже вдогонку Нельсон говорит ему: «Скажите собравшейся на берегу публике, что я смету их город с лица земли». Да, прямо так и сказал. Есть масса свидетелей, подтверждают.
А короля-то в Неаполе еще нет! От чьего имени столь решительно выступает адмирал? Только от своего собственного. Трубридж и Болл на берегу встречаются с Руффо. Честного Трубриджа увиденное на улицах повергло в ужас. Повсюду валяются тела мертвых людей, грабежи происходят прямо у него на глазах. Трубридж передает Руффо вопрос от Нельсона: «Поддержит ли кардинал адмирала своими людьми, если он аннулирует перемирие?» Руффо, разумеется, отвечает: «Нет».
Начинаются многочасовые переговоры на корабле. Нельсон в письме Кейту расскажет о них так: «Я использовал все доступные мне аргументы, чтобы убедить его в том, что после прихода флота договор о перемирии теряет силу. В устной дискуссии адмирал вряд ли может состязаться с кардиналом, поэтому я изложил ему свое мнение письменно. А именно: “Контр-адмирал Нельсон, прибыв 24 июня в Неаполитанский залив, обнаружил, что с бунтовщиками заключен договор о перемирии. Контр-адмирал убежден, что этот договор не имеет юридической силы и, следовательно, не должен быть принят к исполнению”…»
Все, конец дискуссии. Нельсон, не имея на то никаких полномочий, разрывает договор и отправляет на берег морскую пехоту. Дальше поведение Нельсона становится абсолютно позорным, другие определения и искать не надо. Но причины, причины?! Они все же были? Адмирал ведь человек не жестокий, примеров его благородного отношения к противнику полно, а здесь… Какой-то другой Нельсон. Можно объяснить происшедшее каким-то «временным помутнением», некоторые, кстати, так и делают.
Помутнение и правда случилось. Только никакое оно не «временное». Болезнь называлась «страсть к леди Гамильтон». Признаться, я с трудом могу отыскать великого военачальника, который бы так терял голову от общения с женщиной. Хотя… Многолетнего начальника штаба Наполеона, маршала Бертье, его возлюбленная графиня Висконти тоже легко превращала в слабого простофилю. Бертье с Нельсоном люди, конечно, разного калибра, но страсть не щадит никого.
Страсть страстью, но списывать все только на нее я бы не стал. Есть еще и «королевский фактор». Нельсон – подданный британской короны, но как же ему льстило внимание королевской семьи Неаполя! Ведь он, не будем забывать об этом, сын бедного деревенского священника. И долгое время аристократы относились к нему соответственно. Что греха таить, даже после славных побед оставалось немало тех, кто не считал его «настоящим джентльменом».
А в Неаполе Нельсон стал не просто другом королевской семьи, но и человеком, от которого эта семья напрямую зависела. Такое могло вскружить голову и человеку более искушенному, чем Нельсон. Переоценить свою собственную значимость в подобной ситуации легче легкого. Что и произошло с Нельсоном.
Самолюбию что-то льстит, а что-то – его ранит. Насколько сильно – зависит от человека. Нельсон был уязвлен. Ушаков захватил Ионические острова, русские и турки освободили Неаполь, а он… Занимался непонятно чем. По большому счету – своими делами. Было бы крайне странно, если бы он не захотел показать, кто тут хозяин. На море и на суше. Он и
