Метельский пожал плечами, но стало не по себе. Не спеша обошел глайдер, сделал вид, что хочет справить малую нужду, а вместо этого подхватил «маузер» с пола глайдера. Шведы смотрели на дым (он становился гуще), но тут обернулись. К ним подошла Хельга, держа руки в карманах.
— Вот что, ребята, — сказала она по-немецки. — Мы выполнили задание, и я беру заслуженный отпуск. Доставим вас в низовья речки, там есть поселок, а дальше добирайтесь своим ходом. Глайдер все равно полагается бросить. Передавайте от меня привет Гунтеру.
Один из шведов аккуратно поставил банку на щебень:
— Это дезертирство, Хельга. Тебя расстреляют.
— Ну, сначала надо поймать, — усмехнулась Хельга.
Шведы переглянулись, и оба одновременно двинулись к глайдеру.
— Стоять! — приказала Хельга. — Эдмунд, садись вперед. Я сяду назад, с Борном.
— Ладно, — ее собеседник пожал плечами и тоже сунул руку в карман.
Раздался резкий хлопок. Метельский дернул головой вправо и влево, но как будто никого. Повернулся обратно…
Эдмунд оседал на землю, а Хельга держала свой «глок» направленным на второго шведа. Тот нервно облизывался. Эдмунд захрипел и распластался на щебне.
Да она же выстрелила в него, прямо из кармана!
— Борн, оружие на землю! — хрипло сказала Хельга. — Лон, тоже держи его на прицеле.
Руки не очень слушались, но Метельский направил «stg.45» на Борна. Тот медленно вытащил пистолет (такой же «глок») и бросил на землю. Хельга подошла, наклонилась… и лишь в этот момент Метельский вспомнил снять винтовку с предохранителя. Швед дернулся, но видно заметил движение Метельского и снова замер.
Хельга подняла пистолет и мотнула головой в сторону Метельского. — Я отойду на минуту. Посторожи.
Подошла к большому валуну и прислонилась к нему, плечи вздрагивали. Через минуту вернулась.
— Слушай. Борн, что вы собирались сделать с нами? — Ее лицо дергалось. — Я же не дура, знаю нашего вождя.
Тот молчал и опять облизнулся. Хельга протянула руку с его пистолетом Метельскому.
— Лон, дай винтовку, у нее прицел точнее. А ты подержи пистолет. С предохранителя его снимать не надо.
Метельский машинально взял у нее пистолет и подал «маузер». Все казалось нереальным. Хельга навела винтовку на шведа:
— Шайсэ![22] Я сейчас прострелю тебе яйца, и будешь орать от боли, только никто не услышит. Подожду, а потом всажу вторую пулю в живот, и мы улетим. Будешь подыхать долго и мучительно. Говори и не вздумай врать, у меня трансид легиона, там предусмотрено выявление лжи.
Лицо у Борна было землисто-серым. — Хорошо, — выдавил он по-немецки. — Пилота ликвидировать в любом случае, он засветился на инструктаже. Тебя, по обстоятельствам. Если отреагируешь спокойно, под присмотром доставить в Асгард.
— Ты слышал, Лон? Это тебе было положено валяться мертвым, а не Эдмунду.
— Не убивай меня, Хельга. Ничего личного, таков приказ.
— Шайскерль![23] Пожалуй, не буду. А то муж говорит, что устилаю дорогу трупами. Поворачивайся. А ты, Лон, свяжи ему руки покрепче.
— Вы женаты?.. — пробормотал Борн. Но повернулся и руки подставил.
Метельский заглянул в багажник: шведы аккуратно уложили туда мешковину, которой были обмотаны ракеты. Бросили и веревки от обвязки — то ли берегли природу, то ли чтобы не оставлять следов. Он связал Борну руки, а Хельга зашла сбоку, держа того на мушке.
— Теперь садись вперед. Я сяду сзади и буду держать «глок» у твоего затылка.
Борн послушно сел в глайдер. Хельга с досадой глянула на тело Эдмунда:
— Кажется, мы поспешили. Лон, сможешь один забросить его в багажник?
— Пожалуй.
Пригодился второй кусок мешковины. Метельский накинул его на Эдмунда, чтобы не испачкаться в крови, и с натугой перевалил тело в багажник. Думал ли, беспечно выезжая из своей усадьбы на Телецком озере, что будет запросто ворочать трупы?
Потом сел за штурвал, а Хельга устроилась сзади.
— На север, к выходу из ущелья. Я прикину по карте и скажу, где остановиться.
Ущелье безлюдно, с обеих сторон тянутся горы — ниже главного хребта, но сверху выбелены снегом. Через полчаса Хельга сказала:
— Хватит, спускаемся. Лон, развяжи ему руки. Можешь идти, Борн, только лучше обойди селение стороной, а то нас уже могут искать.
Метельский опустил глайдер, все вышли. Развязал шведу руки, и вдвоем с Хельгой глядели, как он бредет по камням. Хельга провожала его стволом «маузера». Когда Борн скрылся за поворотом русла. Метельский спросил:
— А мы куда?
Хельга глянула на запад, где над хребтами высился белый конус.
— Туда. Хочу похоронить Эдмунда среди снегов.
Метельский спросил у «Сивиллы» — снежный конус оказался Эльбрусом, высшей точкой Кавказа.
Полетели. Метельский старался нырять в долины, гора близилась, а когда внизу потянулось заснеженное плоскогорье, Хельга сказала:
— Поворачивай на север, Лон. И постарайся подняться выше, к снежным склонам.
Турбины стонали все громче, становилось труднее дышать.
— Достаточно, — сказала Хельга. — Вон у тех скал.
Метельский посадил глайдер. Снег был плотный, и по нему побежали лишь легкие вихри. Вышел, поежился от морозца и вытащил тело Эдмунда. Пристроил у скал, а Хельга прикрыла его мешковиной. Потом вытащила винтовку и дала короткую очередь в воздух. Звонкое эхо прокатилось между скал.
— Прощай, Эдмунд. Ты пал за дело Асгарда, и не твоя вина, что у нас оказался тухлый вождь.
На заднем сиденье глайдера зашевелился ворон и несколько раз хрипло каркнул.
— Вы были дружны? — спросил Метельский.
— Да, — ответила Хельга, — в юности. Летим.
Склоны уходили вниз, и глайдер опускался вместе с ними. Когда внизу опять раскинулось плоскогорье. Метельский глянул на панель заднего вида. Гора отсюда выглядела двуглавой, на седловине лежало облако.
— Эдмунд увлекался альпинизмом, — тускло сказала Хельга. — Ему бы понравилось, что лежит на склоне высочайшей горы Европы.
Плоскогорье снижалось уступами, в них врезались ущелья. На фоне снегов вдруг появилась темная движущаяся точка. Потом еще одна.
— Мист![24] — сказала Хельга. — Похоже, это ховеры легиона. Глайдер, увеличь масштаб заднего вида.
Действительно, серые машины со знакомым косым крестом. Они быстро приближались.
