запутался и решил оставить эти мысли, если возник вопрос, значит появится и ответ.
Машина свернула в деревушку. Алекс очень волновался, ему еще не доводилось так переживать. Оставалось несколько сотен метров, и он снова увидит свой родной дом, мать, Ханну. Дик почуял старого знакомого, хоть и был совсем щенком, когда тот покинул родные края. Машина остановилась. Сердце выпрыгивало из груди, дышать от нахлынувших чувств становилось сложнее. Скрип крылечных ступеней. Стук в дверь. Звук тихих шагов.
— Кто там?
Слезы покатились из глаз. Семь лет. Он совсем забыл, что она его любит. А она любит, она ждет. Каждую секунду из ее сердца вырывается искра и гаснет, потому что не может согреть, не может обнять и прижать к груди.
— Мама, это я. — стыдясь молвил он и добавил. — Прости, мам!
Двери распахнулись, и Алекс вновь почувствовал, как что-то теплое и приятное ворвалось в его тело в районе солнечного сплетения, это была материнская любовь. Тропическими ливнями посыпались слезы, их было не остановить. Мэри пыталась как можно сильнее прижать сына к себе, но ее руки за эти годы стали слабее, и Алекс это чувствовал, за что ему становилось еще более стыдно. Они стояли и молчали, не разжимая объятий. Потом Мэри потрепала его по лысой голове.
— Как же ты повзрослел. — взяв его за плечи молвила она и снова обняла.
Адам сидел в машине и сам чуть не разрыдался, он не торопился уезжать, ведь знал, что утром у тети Мэри всегда есть свежая выпечка, и надеялся, что за оказанную услугу будет щедро вознагражден. Так же думал и Дик, который первый оповестил деревню о приезде Алекса, и усевшись возле крыльца, подметал хвостом опавшие листья. Ждать долго не пришлось. Мэри отблагодарила Адама целой корзиной горячей выпечки, которую приготовила для жителей своей деревни, но с учетом, что он тоже поделиться со своими соседями, которые в былые времена не понаслышке знали о кулинарных способностях этой женщины. Досталось и Дику, который как всегда проглотил лакомство лишь щелкнув зубами и с лаем убежал за машиной Адама, в надежде отвоевать еще немного еды и у него.
— Ты все отдала? — спросил Алекс, истосковавшись по маминой кухне.
— Для тебя еще есть. Я чувствовала, что ты скоро вернешься. — разлилась в милой улыбке Мэри.
— А где Ханна? Она здесь? — вдруг опомнился парень.
— О, мальчик мой. Она уехала несколько часов назад. — с досадой произнесла она. — Ах, если бы она знала…
— Она больше не приедет? — не показывая вида, что расстроен, молвил Алекс.
— Брось, что ты. Она обещала вернутся к Новому году, на Рождество она приехать не успеет. У нее там какие-то дела.
Мэри не стала говорить про развод и про то, что Ханна пока еще замужем, чтобы не расстроить сына. Пусть расскажет все сама, подумала женщина.
Алекс в голове уже нарисовал встречу с Ханной, как они обнимаются, как разговаривают, как он снова смотрит ей в глаза, но ее нет. Парень пытался успокоить свои взволнованные чувства, но ничего не выходило. Пропал и аппетит, и даже любимые булочки совсем не лезли в горло. Мэри заметила, что ее сын расстроен отъездом Ханны, и даже немного приревновала, но вспомнив как сын мучился и страдал, когда потерял девушку в первый раз, ревность сменилась сочувствием. Она достала телефон и молвила:
— Сейчас мы ее вернем.
Она набрала номер и стала ждать. Абонент был вне доступа.
— Не переживай. — погладил по плечу маму Алекс. — Я не тороплюсь, подожду.
Мэри была очень рада, что сын наконец вернулся. Они пошли завтракать, а после парень зашел в свою комнату, где все еще лежали вещи Ханны. Он представлял, как она еще вчера ходила по этой комнате, возможно любуясь в настольное зеркало. Ему казалось, что ее отражение смотрит на него. Он был так близок к тому, чтобы снова ее увидеть, но теперь придется ждать еще две недели, которые, наверняка, буду тянуться очень долго. Не зная, чем себя занят Алекс взял со стола небольшую книжонку. Это были стихи неизвестного автора, он пролистал несколько страниц, а потом лег и сладко уснул.
Тоскливый дождик проливает,
Слезинки горькие мои.
Не думал я, что так бывает,
Что можно гибнуть без любви.
Скрипят поникшие деревья,
Мелодию больной души.
Прогнать из головы мгновения,
Холодный ветер поспеши.
Шуршат мои воспоминанья,
Листвой, опавшей по земле.
Лишь о тебе мои страданья,
И все печали о тебе.
Я был один, любви не зная,
Теперь люблю и одинок,
Была на сердце брешь пустая,
Теперь обточенный клинок.
Твоей исписанной тетрадкой
Я догораю у огня,
А ты уйдешь, взглянув украдкой,
И не поймешь, что ты моя…
2.
Алекс проснулся, когда было уже совсем темно и не сразу понял какое сейчас время суток. Он проспал целый день, все же дорога его изрядно вымотала. Дома никого не было, Мэри скорее всего уже трепалась с соседями о возвращении своего сына. Парень вышел на кухню и приготовил себе чай. Он не находил себе места, не зная, чем себя занять и решил прогуляться, выпив горячий напиток, даже не дав ему остыть. На улице вечером было сыро и холодно и ему пришлось вернуться, чтобы одеться потеплее. За калиткой его поджидал Дик, который за последний месяц облюбовал этот дом, где его часто баловала Ханна. Алекс вышел и потрепал пса по мокрой от сырости голове. Дик ждал большего от парня и недовольно пнул носом о его ладонь, требуя чего-нибудь съестного, а когда понял, что ждать ему нечего, то обижено побрел в другую сторону. Алекс гулял по деревне, но думал лишь о Ханне. Ему не захотелось зайти к старым знакомым, не хотелось трепаться, он грезил только о том, как снова увидит когда-то любимую.
— Алекс, это ты? — послышался голос, оборвавший внутренний диалог парня, но он был искренне рад, что это была его мать.
— Да мам.
