class="empty-line"/>
Луиза сидела на кровати Анубиса, поджав под себя ноги. Она приняла душ, Анубис вызвался осмотреть её раны.
Одно из платьев Нефтиды оказалось ей великовато, но всё равно лучше её собственной испачканной одежды. Свет включать Анубис не стал: ему нравился уют от флюоресцентных ламп, к тому же осмотреть раны он успел при ярком свете. Сейчас хотел ещё раз обработать. Не то чтобы это обязательно, но ему приятно, а Луизу стоило успокоить.
Он по-прежнему ощущал себя неуютно после прикосновения Апоп. Она не хотела навредить, но чувство всё равно слишком поганое. Как будто кто-то хотел вытряхнуть его из собственной кожи.
– Закрой глаза.
Раны походили на следы когтей, но Сет уже успел сказать, что не видел подобных чудовищ, даже не слышал о них. И это явно волновало его, но не больше, чем остальное. Стоило попросить Амона узнать у других богов, что им известно.
Может, этой ночью кто-то столкнулся с подобными.
– Ты не хочешь смотреть?
Анубис не сразу понял, что спрашивает Луиза. Опустил руку и нахмурился:
– Ты о чём?
Она открыла глаза, но тут же опустила голову. Тёмные волосы скользнули по шее.
– Ты не включил свет. Не хочешь смотреть?
– Что за глупости? – искренне удивился Анубис. – Закрой глаза.
Луиза сделала, как он просил, и Анубис продолжил аккуратно прочищать уродливые раны. Они коснулись лба, красовались на левой щеке и скуле, уходили почти до шеи.
– Они не сделали тебя менее красивой, – мягко сказал Анубис. – И заживут. Тебе повезло, что не лишилась глаза. Пришлось бы ждать смерти, тогда восстановится.
– Я никогда не умирала.
– Правда? – удивился Анубис. – Гм. Ну, это своеобразное ощущение.
– У тебя бывало много раз?
– Достаточно. Я не очень аккуратен.
Губы Луизы дрогнули в улыбке. Левый уголок теперь был неровным из-за подживших ран.
– Тут у тебя отлично выходит, – сказала она.
– Я получил диплом медика.
– И работал?
– Не настолько я умелый. Стоило ещё поучиться.
Анубис занялся ранами, которые спускались к шее. Особенно уродливые и огромные, видимо, чудовище хотело перегрызть горло.
– Я даже не уверена, что смогу вернуться, если умру, – сказал Луиза.
– Ты же богиня.
– Я дочь смертной.
Анубис нахмурился, но ничего не сказал. У Персефоны тоже один из родителей был человеком, но отец. Рождённые богинями сами становились богинями, а вот рождённые смертными женщинами – всего лишь наполовину. Анубис знал некоторых детей Зевса от людей, которые жили долго, могли регенерировать… но не вернулись после смерти.
– Может, это не так плохо, – сказал Анубис. – Если не сможешь вернуться, значит, попадёшь в загробный мир. Не исчезнешь, как боги.
Хотя мысль ему совсем не нравилась. Анубис добавил:
– Лучше не экспериментировать.
Луиза снова улыбнулась, не открывая глаз. Неуверенно спросила:
– Персефона вернётся?
– Не знаю, – честно ответил Анубис. – Раньше не видел её смерть, не с чем сравнить. Но я верю, что ритуал удался и да, вернётся. Узнаем через пару дней.
На кухне обнаружился Гор, подсвеченный мобильным телефоном в руках. Его разные глаза смотрели на Анубиса, пока он включал свет и убирал аптечку на привычную полку справа от плиты. Нефтида предпочитала держать её под рукой.
– Спасибо, – внезапно сказал Гор.
Анубис пожал плечами. Он не очень понимал, за что благодарит Гор, но и развивать тему не хотел. Тот как будто подслушал его мысли:
– Что кинулся защищать меня, воробушек.
– Как иначе-то, – проворчал Анубис. – Иногда ты нарываешься больше, чем Сет. Твою рану стоит осмотреть?
– Вряд ли что-то изменилось с тех пор, как ею занималась Нефтида.
Анубис это знал, но ему хотелось занять чем-то руки и не спать. Его пугало, что он снова видел тот же сон Кроноса… хотя нет, его пугало, что на этот раз проснулся не в своей постели, а стоя посреди ванной. Амон что-то пытался сказать по этому поводу, но он слишком устал, Анубис же пообещал, что не будет сегодня спать.
Он боялся этого.
Анубис нашёл какое-то печенье на верхней полке и уселся напротив брата.
– Тебя что-то беспокоит? – нахмурился Гор.
Иногда он бывал очень проницательным. Явно не в отца. Хотя, с точки зрения Анубиса, эти таланты не вовремя.
– Нет, – соврал он. – Если не считать чудовищ и мёртвой Персефоны.
– Я говорил о тебе, а не о них.
– Съешь печеньку.
Анубис подтолкнул к брату упаковку. Печенье с шоколадом и правда было почти идеальным. По крайней мере, сейчас.
Ему хотелось поделиться. Рассказать о снах, которые повторялись и пугали до умопомрачения, но это казалось чем-то несущественным по сравнению с мёртвой Персефоной или ранами Луизы. С Амоном, который вряд ли в ближайшее время полностью восстановит божественные силы. Даже с самим Гором и его раной, по которой снова прошлись чудовища.
К тому же Анубис не любил слабости. В ту ночь, после ацтеков, они сидели с Амоном в комнате, и Анубиса слегка потряхивало после выдернутого сердца и силы мертвецов. Он тогда уткнулся в плечо растерявшегося Амона и прошептал, как же устал от того, что не может совладать с собственной силой и Дуатом.
Ему до сих пор стыдно. К счастью, пока он ходил за ещё одним одеялом, не слишком-то торопясь, Амон успел уснуть.
Сейчас Анубис молчал. Разные глаза Гора не давали забыть, что он может. Хотя сам Гор давно простил брата, себя самого Анубис так простить не мог.
Он вздрогнул и зажмурился, ощущая знакомого человека, который пересёк черту: мертвецы ощущались постоянно. Стоило прикрыть глаза, он мог видеть бесконечные дороги Дуата, призрачные силуэты, что скользили по ним и что-то шептали, постоянно шептали. Звали за собой или не умели молчать.
Анубис теперь не умел их не слышать.
Сейчас он на миг задержал ощущения – это как встреча со старым знакомым. Души постоянно проходили в Дуат, Анубис ощущал каждую из них. И эту он знал.
– Инпу? Что такое?
Открыв глаза, Анубис улыбнулся. Наверное, в этот момент он выглядел как идиот, но ничего не мог с собой поделать.
– Умерла женщина и перешла в Дуат. Я встречал её при жизни.
– Твоя подружка?
– Как грубо. – Анубис продолжал улыбаться. – В восьмидесятых отец надолго отпустил в мир людей, и я устроил большое путешествие по Америке. Эта девушка тогда была совсем юной, в каком-то небольшом городке, и просила забрать её с собой. Она наверняка прожила хорошую жизнь. Её звали Лиззи.
– Она тебе сейчас сказала?
– Я помню.
Души продолжили течь своим чередом, пусть Анубис ненадолго отвлёкся на воспоминания о давних пыльных дорогах и придорожных барах, где он останавливался, весело заявляя, что куда старше, чем кажется.
– Я слышал, что ты сказал тому чудовищу. Ты ведь соврал. Нет для нас или для них никакого загробного мира. Мы исчезнем.
Анубис с удивлением глянул на брата.
– Я проводник, – ответил Анубис. – А он боялся. Что я должен был сказать? Я не знаю, куда попадают чудовища после смерти.
– Исчезают. Как боги. От нас ничего не остаётся. Память, если повезёт.
– Кто знает…
– Все знают! – резко ответил Гор. – Не нужно было ему врать, воробушек.
Анубис не мог понять, с чего это так задевало Гора, почему вдруг он стал таким яростным. Но тихо сказал:
– Я убивал богов, Хару. Почему ты думаешь, я не верю, что для них может существовать свой мир мёртвых, о котором мы пока не знаем?
– Потому что это враньё. Мы просто исчезаем.
Гор поднялся и тихо ушёл с кухни, оставив Анубиса в недоумении. Он ещё долго сидел в одиночестве, размышляя о том, что произошло этим вечером и ночью. Вспомнил Эбби, которую оставил в Дуате. Она казалась напуганной, извинялась, что сделала ему больно. Заверила, что не ощущала Кроноса, но согласилась остаться.
Анубис сам не заметил, как задремал, склонив голову на сложенные на столе руки.
Сет проснулся резко. Будь на его месте кто другой, он бы наверняка не понял, где находится, но Сет родился воином, готовым сражаться хоть против всего мира сразу.
Он лежал в комнате, в темноте, рядом спала Нефтида.
Но что-то не так, категорически не так. Привыкший доверять инстинктам, Сет бесшумно поднялся, натянул одежду, прислушиваясь к ощущениям и постепенно понимая, что дело
