спрашивала о нашем доценте.
— И что?
— Знаешь ли ты, почему он не сделал карьеру, несмотря на свое отличное резюме?
— Я весь внимание.
— У него была назойливая привычка укладывать молодых девчонок в постель.
— Ну…
− Против него более десяти лет назад возбудили дело о развратных действиях по отношению к лицам, не достигшим шестнадцатилетнего возраста, но довольно быстро закрыли.
− Так-так…
— Видимо, потом он решил перейти на всякий случай со школьниц на студенток. Одна из исключенных из его гарема довела информацию до сведения ректора, который заблокировал его продвижение по службе. Они были достаточно милосердны, чтобы не увольнять его, но путь Ионова на кафедру был закрыт.
Евгений вспомнил израненные руки доцента и снова почувствовал, что тот что-то от них скрывает.
— Попробуй на секунду последовать за моими мыслями, — сказала она. − У нас есть человек, который имеет непосредственное отношение к жертве, поскольку она была одной из его студенток. У которого есть дурная привычка спать со своими ученицами. Кто обладает глубокими познаниями в области ритуалов, таврических и скифских культов…
— Кто был в тесном контакте со следователем, работавшим над этими преступлениями, кто описал ранее не публиковавшиеся подробности о типичном способе совершения преступлений данным преступником, — продолжала Мария.
— Его руки повреждены, как будто он кого-то ударил…
— Или его кто-то, — предположила Мария.
Евгений кивнул.
— Кто ненавидит человека, обвиняемого в убийстве девушки, и не скрывает своей неприязни. А еще лучше: кто подсказал нам, где его искать.
— Он был в состоянии явного волнения, когда увидел нас, — продолжала Мария.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, взвешивая различные элементы.
— Ты тоже чувствуешь прилив энергии? — спросил Евгений.
— Да, — признала Мария. − Но мы не должны забывать, что у нас под стражей находится подозреваемый, которого все считают виновным, как Иуду.
— Я знаю… Но почему бы тебе не пойти и не поговорить с Ионовым, чтобы посмотреть, как он отреагирует, и избавиться от подозрений?
— Мы могли бы воспользоваться арестом Бирюкова, чтобы заставить его ослабить бдительность и поработать над ним.
— Отличная идея. Тем временем я звоню Эркенову и спрашиваю, не может ли он поработать над фактами о связи между Дианой и Ионовым. Возможно, это пустая трата времени, но я не хочу ничего оставлять на волю случая.
— Теоретически, мы должны следовать официальным каналам. Фирсов нас успокоил, — заметила Мария.
— Мы высказали свои сомнения Неделину, и он обещал разобраться в этом… Это мы можем сказать шефу, если он узнает.
— А почему он должен об этом знать? — спросила Мария, озорно улыбаясь.
— Абсолютно верно, — ответил Кротов, улыбнулся в ответ и встал, чтобы расплатиться.
Глава восемьдесят четвертая
Дмитрий Бирюков был в прекрасном настроении.
Всего три затяжки назад его мысли-мыслишки били в разные стороны маленькими газированными фонтанчиками, но голова от них не болела, а, наоборот, сладко зудела изнутри.
Дмитрий сделал новую небольшую затяжку для разгона и тут же переключился на мысль о ней. О травке-подружке. О марихуане замечательной. Эту волшебную траву Дмитрий соединил вместе с Анастасией. Получилась замечательная пара, прямо как Чип и Дейл. А поодиночке? Марихуана помогает соединяться с Анастасией? Да. Все гениальное просто. Теперь сделаем обратное рассуждение: Анастасия дает нам путь общения с ней. Ха! Правильно, что мы, неоанастасийцы, отбросили эту дурацкую, устаревшую теорию о Кедрах, как накопителях энергий Космоса. Нам вещали, что Кедр принимает исходящую через Космос от человека энергию, хранит и в нужный момент отдаёт…Что за ерунда? Все эти отжившие свой век, нелепые концепции о непревзойдённых лекарственных и общеукрепляющих свойствах кедрового масла, изготовленного особым способом, мы решительно спустили в утиль. Дураки вы, вот какая трава ведет к омоложению человеческого тела и воздействию на душу человека, его эмоциональный план. Вот оно счастье, а не ваши звенящие кедры! Я показывал на наших семинарах, как все просто.
Бирюков выпустил в воздух еще один клуб дыма. Он представил, как лежит себе на облаке и мирно разговаривает с лампочкой.
Маленькая яркая груша, красовавшаяся в центре декоративного светильника, была отличным собеседником. Дмитрий уже рассказал ей про Анастасию.
Лампочке все нравилось.
Она не перебивала, не злилась, не спорила с ним из-за ерунды. Только время от времени дружески подмигивала стеклянным глазом. Она даже соглашалась, чтобы Дмитрий рассказывал ей об Анастасии. — которая, как известно, живет в сердце каждого неоанастасийца. На память Дмитрий знал все молитвы, прославляющие ее. Дмитрий не знал насчет других членов секты, но при церемониях на святилищах они здорово отвязывались. Когда в пещерах бывало зверски холодно, адепты, накурившись, держась за руки, безостановочно скандировали: «Анаста! Анаста! Живет в каждом сердце она!» — и отлично согревались. Если же день выдавался ясный и солнечный, члены секты хором повторяли за ним восхваление Анастасии. Помогало здорово.
«Верой, надеждой, любовью согреты. Огненным ветром мы мчимся по свету. Стенами нас ограждать бесполезно. Духом свободы обнимем всю бездну…», напевал Дмитрий.
— Возлюби Анастасию, как она тебя! — призвал Бирюков лампочку.
Лампочка виновато мигнула. У нее совсем не было опыта анастасийских чтений.
— Не сечешь, подруга, — догадался гуру. — Ну, не расстраивайся. Мы тоже сначала не знали точно, где главные источники энергии. А знать ой как нам необходимо было! Но прикосновение к священным камням, пляски на развалинах древних храмов, окунание в целебные колодцы… Опять же препаратов вволю, на всех хватало…
Дмитрий показал рукой, какой размах был у неоанастасийских обрядов. Облако, на котором он лежал, качнулось. Оно уже не было таким мягким, ласковым и пушистым. От большой папиросины сейчас остался окурочек в полсантиметра. Кайф можно было удержать от силы четверть часа — и то если не шевелиться.
— Пипипипи!..
Откуда-то далеко снизу, из пенистых пучин, требовательно зазвонил телефон. Мобильник спускал на землю, в будничную суету.
— Пипипи! Пипипи!..
И чего им еще от меня надо? — рассердился Дмитрий. Из СИЗО выпустили, благо двоюродный братец постарался. Теперь сиди, кайфуй. Пускай адвокат поработает. Да и нужные люди помогут.
— Пипипи! Пипипи! Пипипи!
Да сколько можно?! Обозлившись, Дмитрий помотал головой и сообразил: блин, он же дома! Значит, надрывается его собственный телефон — на полу, возле кровати. Видно, кому-то гуру нужен до зарезу.
Стараясь не растерять последний подарок травки, Дмитрий выпростал руку из облака и прицельно послал ее вниз, к самому подножию кровати. Пальцы нащупали там теплую пластмассу.
— Кого надо? — пробурчал он в трубку.
— Здравствуй, Дима! — услышал он в ответ. — Ты меня узнал? Это я.
Облако под гуру затрепетало и растворилось. Лампочка взлетела под самый потолок. Бирюков был один на голой кровати, и
