– Хмф… – буркнула Джен обиженно и отвернулась в сторону.
– Ладно, хорошо, акапелльный кусок можете оставить, так и быть.
У меня внутри все кипело, а пространство вокруг вместе со всеми этими декорациями вибрировало. Нет, не от нахальства этого типа, хотя и от этого тоже. Я была рада и не верила, что действительно выйду на одну сцену с настоящей большой звездой. Пусть это будет только один раз.
Девочка из Нью-Йорка, которая видела себя одиноко стоящей куклой на сцене посреди большого города, вновь могла посмотреть на мир с надеждой и верой.
О, Боги! Кажется, я забыла, как дышать!
– Но, – Джаспер вздернул палец в воздух, – вам нужен третий трек. Для финала. Это и так будет очень короткий разогрев.
Третьего трека у нас не было. По тому, как мы сникли, Лим быстро сообразил, что к чему.
– И… кстати, у меня есть подходящая песня. «Последний шаг».
Он, очевидно, ожидал, что мы с Джен взорвемся фанатскими воплями. Обнимем друг дружку и зальемся слезами. Но нам это название ни о чем не говорило. Джаспер лишь недовольно выдохнул с выражением лица, на котором было написано: «Любители…»
– Джас, – вдруг вступилась Натализа, – я чего-то не понимаю? Сколько мы ее не играли… Пять лет? Это песня для двух голосов…
Тот только безразлично кивнул.
– Для мужского и женского голосов.
– Конечно, я же не мог забыть песню, которую написал сам, – и он снова посмотрел на меня. – Может быть, мне будет интересно выйти на сцену с новой вокалисткой… Тем более, с демоном. Но я хочу посмотреть, на что ты способна! Если мне не понравится, можешь забыть о выступлении!
– Гы-гы-гы, – неприятно хохотнул Брэндон за своими барабанами. – И как же она должна это показать? Стоя на коленях?
«Вот козел!» – только и подумала я, зло скрипя зубами.
– Джаспер… – очень тихо и угрожающе произнесла Дивиния, до сих пор молча наблюдавшая за всей этой сценой.
Лим повернулся на стеклянном троне в сторону своего кузена, а потом мотнул головой.
– Брэн… ну ты дурак… – бросил он. – Если бы ты не был превосходным барабанщиком, я бы давно послал тебя к чертям собачьим даже несмотря на то, что мы с тобой родственники. И денег бы больше не дал!
Лидер группы вновь повернулся к нам.
– Нет, речь идет о небольшом прослушивании-репетиции. Я должен знать, что вы можете дать публике. Сумеете? Сейчас?
Последние слова впились мне в мозг точно иголки. Пространство снова поплыло вокруг меня, в то время как взгляд отчаянно метался по сцене, то цепляясь за стеклянный трон, за начало крестообразного помоста, то поднимаясь по торчащим из-за трона голубоватым кристаллам.
Я отчаянно хватанула ртом воздух, будто оказалась на солнцепеке. И вдруг все замерло в одно мгновенье. Как и мое сердцебиение. Картинка сложилась в голове так спонтанно и так… живо. Не знаю, будет ли этих визуальных образов достаточно, но я использую все, что могу. На полную катушку!
Набрав побольше воздуха в легкие, я смело подошла к трону и наклонилась к Джасперу, который с изумлением смотрел на обнаглевшую меня. И я знала, что в моих глазах горел самый настоящий огонь.
– В таком случае… встаньте, пожалуйста, с трона, мистер Лим, – довольно улыбнулась я. – Он мне нужен. Как реквизит.
Наутро мне жутко хотелось спать. Больше чего бы то ни было. Одновременно с этим я чувствовала себя выжатой и опустошенной. Но для агента нормальный сон – почти непозволительная роскошь. Оказавшись в Японии, я ощутила это так остро, как никогда прежде.
Мы с Джен вернулись в отель, когда уже почти рассвело. Несколько изматывающих часов репетиции, подбора и подгонки звучания, постановки каждого движения. Впрочем, до концерта оставалось меньше двух суток. В такие моменты редко что-то идет по-другому.
Да, я продемонстрировала всем свою первоначальную задумку для выступления. С использованием трона и проходкой. Но Джаспер Лим ненавидел спешку, мельтешение и, как он выразился, «сырые наброски». Поэтому потребовал принести мне кафф для создания иллюзий. Каффом оказалось украшение, что крепилось на ухо целиком. То, что принесли мне, отличалось от виденного мною на Дивинии. Этот кафф был оформлен словно кристаллы льда, которые проходили по краю ушной раковины. Как ледяная чешуя.
Мне оставалось только восхищаться таким подходом. Даже дизайн мелочей перекликался с общим дизайном сцены. Так и должно быть. У профи.
Я потратила всю себя на создание иллюзии. Меня словно околдовало само это чувство. Как под кайфом… Я двигалась, слышала возбужденное биение собственного сердца. Представляла себе, как буду стоять на сцене и обращаться к зрителям, протягивая руки в зал. И со мной будут песни, которые мы написали вместе с Джен.
Лим был доволен тем, что увидел дальше и общей идеей. И даже почти доволен «грубым наброском» иллюзорного наряда и прически на мне. Теперь он смотрел с интересом.
Я не была достаточно хореографически подкованной, поэтому Джен еще дважды проделала со мной весь путь от трона до конца крестообразного помоста. Вычищала косяки в движениях.
Под пристальными, изучающими каждую деталь взглядами иногда накатывало легкое чувство неуверенности, но я стряхивала его. Раз за разом. В конце концов, на мне просто иллюзия черного корсета, переходящего в пышную юбку, укороченную спереди и открывающую сапоги выше колена.
Следующий час все провели за обсуждением музыки, работой над звучанием и запоминанием текста. Мы с Джен смотрели на Йохана, который раскладывал наши мелодии и добавлял им колорита, как на бога во плоти. Его скандинавский акцент был немного забавным, но совершенно очаровательным. А потом они с Натализой смущенно сказали, что им нужно отвлечься.
Сначала я не поняла, что они имеют в виду, пока музыканты не отошли подальше от нас и не уселись на сцену у одной из кулис. Супруги расположили перед собой магический проектор и, словно сговорившись, одновременно стряхнули с себя усталость. Вскоре в воздухе появилось изображение мальчика двух-трех лет в смешном джинсовом комбинезоне, позади которого стояла молодая девушка с по-деловому короткой стрижкой. Нат и Йохан смеялись, строили малышу рожицы и говорили, что скоро вернутся домой.
«Наверное, их сын не в Токио. Он где-то в другой стране, раз еще не спит», – подумала я, и что-то кольнуло меня в сердце.
Наверное, я бы никогда так не смогла. Быть родителем… это слишком сложно.
Дальше произошло то, из-за чего мне порой жутко хотелось прибить лидера «Вайолетс». Он схватил меня за руку, пока мы с Джен стояли и наблюдали за умилительной сценой, и повел на самый край помоста над танцевальным партером.
Он наконец-то снял свою волкошапку. Теперь я хотя бы понимала, зачем музыкант вообще ее носил – готовил очередную смену имиджа к шоу. Корни волос были темно-каштановыми, но дальше цвет постепенно переходил в рыжину, а на плечи ложились пряди красного цвета. За всем этим я не успела начать сопротивляться, как уже оказалась на краю помоста.
