тем же уважением, с которым они смотрели на таких, как Бейн Белека и его отец. Это было странно. Он чувствовал себя обманщиком. Он постоянно напоминал себе о том, что он сделал, и думал, сможет ли он когда-нибудь с этим смириться.
Он бросил взгляд в сторону Адалхаид, когда они шли. Он не мог понять, о чем она думает, и боялся заговорить еще сильнее, чем отправиться в паломничество. Он не мог смириться с тем, что она стала считать его не более чем хамоватым жителем Нортленда.
Они добрались до площади, и, хотя он не хотел этого признавать, прогулка оказалась настолько утомительной, насколько Вулфрик рассчитывал. На ступенях Большого зала стояла группа мужчин. Вулфрик узнал их всех, но не знал никого из них по имени — признак перемен, пришедших в деревню. Ни один из них не был воином. Ни одного из них он не ожидал увидеть рядом с Большим залом всего несколько месяцев назад.
Вульфрик почтительно кивнул им. Они не принадлежали к классу воинов, но все они теперь были членами деревенского совета, а это факт, заслуживающий определенного почтения. Учитывая, как мало было трудоспособных воинов, что он завершил свое паломничество и теперь носил плащ-белек, Вулфрик ожидал, что его приглашение вступить в совет будет не за горами. Все мужчины на ступенях смотрели на Вулфрика, но никто не ответил. Он был воином и имел право на их уважение, но выражения их лиц говорили о другом. Он бросил на них взгляд, но это была проблема для другого дня.
'Когда ты собираешься вернуться на юг?' — спросил Вулфрик.
'Не знаю, вернусь ли я', - сказала Адалхаид. Мать здесь одна, я не хочу ее оставлять. Я закончила свое обучение, так что нет необходимости возвращаться".
Перспектива того, что она останется, наполнила Вулфрика радостью, которая была сдержана чувством дискомфорта. Будет ли все по-прежнему, или время, проведенное в городе, изменило ее до неузнаваемости? Он отчаянно хотел спросить ее, почему она не написала, почему не вернулась в промежуток между семестрами, как обещала, но не знал, как к этому подойти. Он пожевал губу, пытаясь найти слова, но не смог. В голове всплыло лицо Сван, что удвоило его дискомфорт. Почему жизнь должна быть такой сложной?
Я начинаю уставать, — сказал он. Наверное, нам пора возвращаться.
'Определенно жатва?' сказал Белгар.
Пастух кивнул, и Белгар выругался. За ночь было уведено около дюжины голов скота. Похоже, до них наконец дошли слухи, что после битвы с Расбруком они остались практически беззащитными, и даже зимы оказалось недостаточно, чтобы отвадить воров от такой легкой добычи. Этот год не был удачным для фермеров, и урожай был скудным. Их пополняли за счет стад, но всегда лучше, если ты можешь прокормить своих людей за счет чужого скота. Судя по тому, что говорили ему проезжавшие мимо купцы, так было во всем регионе. Он знал, что дюжина голов скота — это только начало. Это была плохая примета. Никто не любил пахать зимой. Если бы урожай был достаточным, Леондорф, скорее всего, оставили бы в покое до весны. А так соседи будут обгладывать землю до тех пор, пока ничего не останется, если их не остановить.
Без молока, сыра и мяса, которые давал скот, их собственные посевы не выдержали бы и зимы, и Белгар не раз видел, как стада опустошались бродягами. Он снова поклялся, глядя на пастбище. Будь он проклят, если позволит такому случиться с Леондорфом. Пора было дать понять, что Леондорф будет защищать то, что принадлежит ему, и убьет любого, кто попытается украсть у них.
После обеда Вулфрик размышлял о своем коротком разговоре с Адальхаид и знал, что это не перестанет его беспокоить, пока он не разберется с этим. После ужина он выскользнул из дома, прежде чем мать успела остановить его, и направился прямиком к дому Адальхаид. Их вечерние прогулки в детстве были так хорошо отрепетированы, что ему не нужно было ничего говорить, когда он пришел. Как только она увидела, что он стоит у двери, она сняла свой плащ с прищепки на стене и вышла к нему.
Некоторое время они шли молча, пока Вулфрику не пришло в голову сказать что-то такое, что позволило ему полностью избежать вопросов, которые он намеревался затронуть. 'Как тебе город?' — спросил он.
Адальхаид глубоко вздохнула. 'Замечательный, красивый, восхитительный…'
Сердце Вулфрика заныло.
'- разрушающий душу, отвратительный, поверхностный. Здесь есть все, что только можно себе представить, и все это собрано в одну огромную массу зданий и людей".
Я бы хотел увидеть это однажды", — сказал Вулфрик.
'Я не думаю, что тебе понравится'. Она увидела реакцию Вулфрика. Я ничего такого не имела в виду. Я знаю, как сильно ты любишь открытые пространства, виды, горы. Город может вызывать клаустрофобию; со всех сторон тебя окружают такие высокие здания, что приходится смотреть прямо вверх, чтобы увидеть небо".
Я тоже это люблю", — сказала она. Я и забыла, какое это невероятное место. Как Высокие Земли проникают в твою душу, когда ты смотришь на них".
Вулфрик улыбнулся. Ничто не сравнится с ними. Даже там, наверху, в самом центре, от них захватывает дух".
Я бы хотел увидеть то, что ты видел там".
Это было трудное путешествие, — сказал он.
Я знаю. Я слышала о Хейне. Мне жаль. Я знаю, какими хорошими друзьями вы были".
Вулфрик пожал плечами. Воину не подобало бы выказывать скорбь по поводу потери товарища.
О, я и забыла, какой ты теперь большой и сильный воин", — сказала она.
Они оба рассмеялись, и понемногу расстояние, которое выросло между ними, исчезло.
Мне будет его не хватать, — сказал Вулфрик. Вся деревня будет скучать по нему".
Ты не должен быть таким со мной, ты знаешь. Я горжусь тем, чего ты добился, и знаю, каких трудов и сил это стоило". Она взяла его за руку. Это не значит, что ты должен изменить свою сущность.
Как ты можешь вернуться сюда и быть счастливой, после всего, что ты видела и пережила на юге?
Учиться в нормальной школе было замечательно, и я бы хотела получить шанс поступить в университет. Но юг таков, каков он есть". Она колебалась. "И тебя там нет".
Глаза Вулфрика расширились. Ты никогда не писала мне, — сказал он, его голос был неуверенным. Я думал, что…
'Мне жаль,' сказала она. Я не знала, что делать, когда уезжала.
