Обернувшись, я увидел, как Иван заказывает себе еще коктейль, и вопросительно посмотрел на Чатски.
— А, — понял он. — Мы не хотели вместе выходить. Ну, понимаешь, одновременно.
Что ж, наверное, в этом был какой-то смысл, поскольку мы теперь явно играли в шпионов, как в кино, так что по пути вниз я внимательно осматривал других людей, чтобы не упустить агентов какой-нибудь Корпорации Зла. Очевидно, в лифте никого из врагов не было, поскольку мы без происшествий спустились с крыши и вышли на улицу. Потом стали осматриваться в поисках такси и случайно прошли мимо повозки с лошадью… совершенно напрасно! Как же это я не заметил, я ведь никогда животным не нравился!.. Вот и эта лошадь вздыбилась, хотя коняга была замученная, старая, стояла и что-то меланхолично жевала, пока мы не приблизились. Маневр вышел не особо впечатляющий, на кадр из вестерна никак не тянул, но кобыле по крайней мере удалось взбрыкнуть обоими передними копытами и фыркнуть в мою сторону, перепугав собственного возницу ничуть не меньше, чем меня самого. Я поспешил прочь, и в итоге нам удалось сесть в такси, избежав нападения летучих мышей или чего-нибудь подобного.
Назад в гостиницу мы ехали молча. Прижав к себе портфель, Чатски смотрел в окно, а я пытался не внимать жирной, сокрушительной луне. Вот только получалось у меня не очень-то — луна была на каждой улице, по которой мы проезжали, на всех открыточных видах Гаваны, такая яркая, такая вожделенная, навевающая восхитительные мысли… И отчего же мне нельзя сегодня поиграть? Но нет, нельзя. Оставалось только улыбаться ей в ответ и повторять: «Я скоро! Очень скоро!»
Как только отыщу Вайсса.
Глава 32
В номер мы вернулись без происшествий, по дороге едва ли перемолвившись друг с другом дюжиной слов. Неразговорчивость оказалась невероятно привлекательной чертой характера Чатски, поскольку чем меньше он говорил, тем меньше интереса к его рассказам мне приходилось изображать и лицевые мышцы не напрягались. Причем то немногое, что он таки говорил, было настолько приятно и увлекательно, что я был практически готов испытывать к Чатски симпатию.
— Давай-ка занесем это в номер, — сказал он, взмахнув портфелем, — а потом, наверное, и о желудке подумаем.
Мудрое и своевременное предложение; уж коли мне не суждено порезвиться сегодня ночью, в чудной лунной темноте, то хотя бы прилично поужинаю.
Мы поднялись на лифте и пошли в свой номер. Чатски аккуратно уложил портфель на кровать, а сам присел рядом. А ведь он его таскал с собою в бар на крыше, безо всякой ведомой мне причины, да и теперь вот с ним нянчится… Поскольку любопытство входит в число моих недостатков, я решил ему поддаться.
— Что такого особенного в этих твоих маракасах?
Он улыбнулся:
— Ничего. Абсолютно ничего такого.
— Так зачем ты их таскаешь за собой по всей Гаване?
Чатски крюком уложил портфель на бок и здоровой рукой открыл.
— Потому что… это больше никакие не маракасы. — Тут он запустил руку в портфель и выудил оттуда очень серьезный на вид автоматический пистолет. — Смотри!
Я вспомнил, что Чатски потащил свой портфель через весь город, на встречу с Иваном, а тот пришел с таким же точно портфелем, и оба запихнули их под стол, пока мы сидели в баре и слушали «Гуантанамеру».
— Вы поменялись! — догадался я.
— Точно.
На это я отреагировал не самым умным образом — от удивления губы сами сложились в вопрос:
— Но зачем?
Чатски улыбнулся мне с невероятным терпением и снисходительностью. Так бы и пальнул в него из его же пистолета!
— Парень, это оружие! — объяснил он. — Вот ты как думаешь, зачем?
— Э-э… для самозащиты? — предположил я.
— Ты не забыл, зачем мы сюда приехали?
— Искать Брэндона Вайсса.
— Искать? — нетерпеливо перебил Чатски. — Ты себя так успокаиваешь? Что мы будем его искать? — Он покачал головой. — Мы будем его убивать, парень. Заруби себе на носу. Мало просто его найти, мы должны его обезвредить. Должны его убить. А ты чего ждал? Что мы отвезем его обратно домой и сдадим в зоопарк?
— Мне казалось, тут такие дела не одобрят… — промямлил я. — Ну здесь же не Майами, верно?
— Но и не Диснейленд ведь! — непонятно зачем съязвил Чатски. — У нас не пикник, парень. Мы приехали убить эту сволочь, и чем скорее ты свыкнешься с этой мыслью, тем лучше.
— Да знаю, но…
— Никаких «но». Мы будем его убивать. Тебя это смущает?
— Нисколько! — заверил я.
Но Чатски словно не услышал или уже настолько вошел в роль лектора, что просто не мог остановиться.
— Подумаешь, немножко крови, — говорил он. — Ничего противоестественного. Пускай нас с самого детства учат, что убивать плохо. — (Смотря кого, подумал я.) — Однако правила диктуют победители! И вообще, парень, убивать не всегда плохо, — добавил Чатски и, как ни странно, подмигнул. — Кое-кто и сам заслуживает смерти. Бывает, куча народу может погибнуть, если ты сплоховал, а иногда вообще нет выбора: или ты, или тебя. А в данном случае — и то и другое, правильно?
Странно было слушать этот грубый пересказ моего жизненного кредо из уст бойфренда собственной сестры — вот так, сидя на кровати в гостиничном номере где-то в Гаване. Я еще раз восхитился Гарри — и за то, что он опередил свое время, и за то, что нашел такие формулировки, что мне не пришлось чувствовать, будто я в карты мухлюю. Тем не менее мысль об огнестрельном оружии меня все равно не грела. Это казалось неправильным — ну как стирать носки в купели для крещения!
Чатски, очевидно, был собой полностью доволен.
— «Вальтер», девять миллиметров. Прекрасное оружие. — Он кивнул, опять покопался в портфеле и вытащил еще один пистолет. — Каждому свой, — сообщил он и перекинул один ствол мне; я инстинктивно подхватил. — Ну что, сумеешь нажать на курок?
Что бы там Чатски себе ни воображал, я знаю, с какого конца держать пистолет. Да я вырос в доме копа, я каждый день работаю с копами! Просто эти штуки мне не нравятся — они безличные, им недостает подлинной элегантности.
— Запросто. Хочешь, телевизор расстреляю?
— Подожди, найдем в кого стрелять, — остановил меня Чатски. — Если ты уверен, что справишься.
— А ты всерьез так задумал? — уточнил я. — Дождемся, когда Вайсс заселится в гостиницу, а потом… пиф-паф? В фойе или за завтраком?
Чатски с грустью покачал головой, как будто только что потерпел неудачу, пытаясь научить ребенка завязывать ботинки.
— Парень, мы понятия не имеем, когда эта сволочь появится и что будет делать. В конце концов он может заметить нас первым.
— Значит, стреляем, как только его увидим?
— Просто будь начеку. В идеале мы его притащим в укромное место и все сделаем там. — Он погладил портфель своим крюком. — Иван принес нам еще кое-что, на всякий случай.
