и мерный рокот барабанов? Да ну, подсознание шалит, помотал головой Данила.
Геннадий умело подкрутил мяч и тот стрелой пронесся над головами футболистов, стоящих на ближней штанге, коварно миновал вратаря, допустившего очевидную и непростительную ошибку на выходе, и улетел прямиком к дальней штанге, где ему навстречу уже устремилась голова Данилы. Секунду назад он вырвался из цепких объятий Шнеллингера, безжалостно врезав тому локтем под дых, и метнулся вперед, боясь разминуться с мячом. Мельник инстинктивно понял, что еще чуть-чуть, и он точно не успеет и потому решился на отчаянный — Брумель точно помрет от зависти! — прыжок. Нападающий пролетел над землей несколько метров и…вместе с мячом оказался в сетке! 1−1
— А-ааа!!! — разбуженным вулканом прокатилось над «Лужниками» — Го-оол!!!
Снова, как это было уже не раз, в воздух устремились десятки, сотни голубей.
— Малой, дай я тебя расцелую! — налетел на Данилу Маслов. А следом на лежащего за линией ворот форварда набросились остальные футболисты «Динамо».
— Раздавите, черти полосатые! — пыхтел Мельник, безуспешно пытаясь отбиться от радостных товарищей. — Слезьте уже, гады, дышать нечем! Анюта, ты бы хоть жвачку мятную в рот закинул, выхлоп, будто из прокисшей винной бочки!
— Ах ты, зараза! — задохнулся от возмущения Аничкин. Отвесил молодому товарищу шутливый подзатыльник и тут же подал руку. — Вставай, герой, земля холодная — простудишься.
— Меня фриц так не мял, как вы, — пожаловался ему Мельник, поднимаясь на ноги и ощупывая ребра. Вроде бы целы. Поправил сбившуюся футболку и, проходя мимо обескураженного Шнеллингера, весело подмигнул и показал пальцами знак «V». Тот дернулся было проучить наглого русского, но кто-то из итальянцев тотчас повис на защитнике, удержал.
Арбитр погрозил Даниле и громко предупредил, что, мол, еще раз и все — пойдешь, мальчик, досматривать игру с трибуны. На что Мельник тотчас на неплохом английском — зря, что ли, с учебником не расставался? — смиренно попросил прощения. Финни так и застыл с открытым ртом. Судя по всему, бульдожистый англичанин с сизым носом запойного алкаша и представить себе не мог, что игрок из «варварской» России может вполне сносно изъясняться на языке Шекспира и Байрона.
Знай наших! Данила злорадно усмехнулся и отыскал глазами Бескова. Тот сидел на скамье внешне абсолютно невозмутимый. Как всегда. Хотя запасные футболисты «Динамо» и другие сотрудники тренерского штаба «ходили на ушах» от счастья. Только сжатые кулаки, да белое, как мел, лицо выдавали нешуточное внутреннее напряжение Константина Ивановича.
А вот старший тренер итальянцев безвольно застыл на своем месте. Даже гневно отбросил в сторону черную трость сложенного большого зонта, которым до этого размахивал, словно командующий войсками маршальским жезлом. Сел и печально положил подбородок на сцепленные в замок пальцы. Да уж, тяжела ты, тренерская доля.
— Видал, мяч намок, стал тяжелым, как булыжник — подбежал к Мельнику Генка, затараторил, лихорадочно блестя глазами. — Летит медленнее, как на парашюте, зато падает резко. Воротчик их, лопух, зря вышел — надо было на ленточке стоять. А ты молоток, вовремя замкнул на дальней. Я уж, грешным делом, решил, что уйдет за лицевую и пизд…ц!
— Спокойнее, Ген, спокойнее, — остановил его взмахом руки Данила. — Прибереги запал для макаронников. Сколько там у нас еще осталось? — Он приложил ладонь ко лбу козырьком и вгляделся в табло. — Черт, всего пять минут! Вот, засада! Теперь понятно, почему старшой «Милана» так расстроился. Не дотерпели, клоуны.
После забитого гола «Динамо» атаковало уже безостановочно все оставшиеся до финального свистка минуты. Опасные прострелы и навесы шли один за одним, но итальянцы, что прижались всей командой к своим воротам и даже не помышляли о контратаке, стояли стеной. Насмерть.
«Ди-на-мо!!!» — неслось над стадионом. Почти все зрители давно уже стояли на ногах, прыгали, вопили, кричали, не желая успокаиваться. Их любимцы отчаянно штурмовали ворота Кудичини, лезли вперед, словно не замечая грубых подкатов, зацепов и подножек. Еще немного, еще чуть-чуть! Сейчас додавим, дожмем!
Мельник на излете встречи опять повздорил со Шнеллингером. После очередного грубого удара по ногам, форвард громко и внятно объяснил буквально на весь стадион, как недавно имел сексуальную связь с его «муттер». И что планирует навестить ее еще не один раз, если сыночек не угомонится и не начнет играть по правилам.
Рыжий немец хоть и не понял эту гневную тираду, но на всякий случай решил показать, кто в доме хозяин, начал толкаться, насел было на Данилу, но тот смело принял вызов, навис над соперником, в свою очередь скорчил зверскую рожу и попер грудью, едва не опрокинул оборзевшего защитника на газон. И Шнеллингер отступил. Побухтел по-своему, грозно повращал глазами, но отошел. Даже попытался, гаденыш, наябедничать арбитру, но «бармалей» в это время лениво смотрел пустыми рыбьими глазами на свой секундомер и даже голову не повернул.
Давить!
Хозяева успели провести еще две атаки. Вышедший на замену свеженький Козлов накрутил на фланге сразу двух защитников, разбросал их финтами, прошел до лицевой, не позволив мячу уйти, отправил его в штрафную коварным крученым ударом, а уж там разошедшийся ни на шутку Мельник распихал всех и вся, взмыл высоко, завис в верхней точке, и…в который уже раз в этом матче проверил на прочность стойку ворот!
В итоге, так вничью и отбегали.
На бровке к Даниле опять, как и до матча, первым подскочил давешний репортер. Придерживая сползающие очки, торопливо зачастил, затараторил, вываливая на усталого игрока целый ворох самых разнообразных вопросов. А следом подтянулась, зажала динамовца в кольцо остальная ватага пишущей и снимающей братии. С высоты своего роста Мельник заметил, что такая же судьба постигла и другого героя встречи — аргентинского форварда «Милана» Комбена.
Данила честно остановился и попробовал понять, что ему говорят, но в бушующем вулкане стадионе это оказалось сделать невозможно. Да и корреспонденты верещали, словно стая потревоженных ворон. В итоге, парень с притворным сожалением улыбнулся им, пожал плечами, показал на трибуны и свои уши — дескать, ничего не слышу — и отправился в раздевалку, пробившись с трудом через плотные ряды назойливых журналюг.
А в тоннеле к нему подскочил возбужденный Ильин. Схватил за рукав, заставил нагнуться, и яростно зашептал:
— Малой, где ты ходишь? Тебя там порученец Щелокова дожидается! Велено немедленно прибыть в правительственную ложу.
— В таком виде? — искренне изумился Мельник. Демонстративно оглядел изгвазданную в грязи футболку и столь же непрезентабельные спортивные трусы, ноги, обильно покрытые ссадинами и наливающимися синяками, порванные гетры
