С громким свистом, задев мусорный бак, мы вылетели из двора.
— Держись!
Мы петляли по дворам, и, в конечном итоге, выехали на трассу. Герман постоянно посматривал в зеркало, проверяя нет ли хвоста.
В моей же голове была каша, губы еще покалывало и только когда мы отьехали на безопасное расстояние и опасность миновала, я подала голос:
— Это было обязательно? — указала на свои припухшие губы.
Он бросил на меня хитрый взгляд, растянул на губах дерзкую улыбочку и ответил:
— Нет, я просто хотел полапать тебя.
Глава 17
Мы ехали в неизвестном мне направлении, и все что мне было известно из этого пути, то что он и близко не пролегал к моему дому.
Хоть самое страшное уже было позади, меня трясло. Герман достал из-под сиденья бутылку воды и протянул мне, но руки не слушались и вода едва не пролилась.
Да что же такое-то?!
Раз. Два. Три. Четыре…
Принялась в уме считать, когда мои руки мягко отстранили. Только открыв глаза, поняла, что мы уже не ехали. Вокруг была сплошная темнота и редкие фонари, что ее разбавляли.
— Пей, — ласково, но настойчиво сказал Герман, прислонив бутылку к моим губам.
Запрокинув голову, сделала несколько глотков и отстранилась, откидываясь на сиденье. Мелкая дрожь пробежала по позвоночнику, и я сжала пальцы на коленях настолько сильно, что они побелели.
— Куда мы?
Машина все еще стояла на обочине, а Герман, откинувшись на сиденье и прикрыв глаза, отдыхал. Он тоже устал. Об этом говорили залёглые темные мешки под глазами
— Хочешь со мной на край света? — не переставал он шутить даже в такой момент. Приоткрыл свои веки, стрельнув в меня игриво глазками. Однако, когда я не пошевелилась, он вздохнул. — Мне нужно сделать пару звонков, — провел ладонью по лицу, сгоняя усталость. Дернул головой и, достав из бардачка зажигалку, вышел из машины.
Спиной он облокотился на капот машины, выпуская изо рта струйки дыма, и принялся кому-то названивать. Кажется, этого парня не смущало, что на улице стояла глубокая ночь.
К чему все это было? Я ничего не понимала… Он мне помогал, рискуя.
Почему?
Нашла ли я в себе смелость наконец-то спросить? Кажется, да.
Поэтому, когда Белов обратно сел в машину, я сходу задала свой вопрос, не давая себе шанса передумать.
— Почему ты мне помогаешь? — мой голос звучал незнакомо отрешенно и приглушенно.
— Когда ты молчала, ты мне нравилась больше, — пробормотал он, но все же ответил, — я всегда тебе помогал.
Я это знала. Волновало меня другое…
— Почему?
— Такой я человек, — пожал плечами. — Мышь, ты вляпалась, — сморщился, — этот, — он замолчал, подбирая слова, а когда они нашлись, продолжил, — мажор — редкостный подонок.
— Откуда ты его знаешь?
Отвернув голову к окну, Герман сжал зубы, не желая мне отвечать. Но сегодня я была твердо намерена получить все ответы на свои вопросы! Поэтому продолжала пытливо сверлить глазами его профиль.
— Пересекались… по работе.
— Это поэтому он был в той комнате с тобой? — Белов втянул в себя воздух, будто я выбила словами из него весь дух, а после проскрежетал:
— Да.
— Что…
— Достаточно вопросов на сегодня, — отрезал. — Мышка, — с затаенной болью произнес, — не пытайся в этом копаться. Я вытащу тебя. Не сомневайся в этом.
— Я не сомневаюсь, — слабо выжала. — Я просто не понимаю, — растерянно покачала головой.
— И не нужно, — просто закончил он этот разговор, оставляя меня с горой вопросов. — Я вырубаюсь, если честно, — перевел тему, — сейчас глубокая ночь, утром мы поедем в одно место и остановимся там, а сейчас давай немного отдохнем.
На этих словах, он открыл дверь машины и вышел. Спохватившись, схватила его за руку, прежде чем он бы успел закрыть дверь.
— Ты куда?
— Отлить, — усмехнулся, — хочешь посмотреть? — приподнял брови.
Покачав головой, уселась обратно, в неловкости заерзав.
— Перебирайся назад. Тебе нужно поспать.
Пока Белов ходил по своим делам, я, как он и сказал, перебралась на заднее сиденье. На улице стоял лютый холод, печка уже давно не работала, отчего холод начал пробираться в машину. Сняв пальто, как та гусеница в кокон, обмоталась им в тщетной надежде согреться, и когда разместилась прикрыла глаза. Герман вернулся вскоре, громко хлопнув дверью, но не с целью оповестить о своем прибытии, а потому что по-другому старенький бумер не захлопывался. Белов некоторое время копошился, после откинул сиденье назад и затих. Спустя некоторое время он и вовсе засопел, а за ним и я.
Проснулась от непонятного стука. Нахмурившись, приподнялась, осмотрелась.
Клац! Клац! Клац!
Приподнявшись выше, кинула взгляд на Германа. Он дрожал, а зубы клацали от холода, хоть он вроде и спал. Робко протянула руку к его плечу и коснулась. В тот же миг его глаза распахнулись, а сам он издал:
— Бу!
От неожиданности дернулась, нахохлилась как та индюшка и ударила в плечо этого хулигана.
— Ты чего не спишь?
— Ты замерз? — наивно поинтересовалась.
Конечно замерз, Бобрич! А-то не видно! Вон, какие губы синющие…
— Нормально, — отмахнулся и причмокнул губами.
Так он мне и сказал! Будет же молчать, пока не окоченеет в усмерть! Герой!
Продолжая его буравить взглядом, я так и не убрала своей руки с его плеча. Мне хотелось предложить ему лечь со мной, но язык не поворачивался. Не то онемел от холода, не то от неуверенности.
— Говори, — прервал удручающую тишину Герман, а уголки его губ шаловливо изогнулись.
Вздохнув прикусила губу, и только когда он открыл глаза и пытливо изогнул бровь, я выпалила:
— Ложись со мной!
— Вот, так бы сразу, — не стал ломаться, ловко для его комплекции перебрался ко мне на сиденье и лег, кое-как вытянув ноги, позади сидящей и ошеломленной меня.
Что вот так сразу? Как будто только и ждал…
