Мигмяу Серый громко ойкнул.
— Не нравится мне всё это, — проворчал он.
— Нехорошие там творятся дела, — кивнул Рутрот Кусачий.
Когда дымовая завеса рассеялась, предводители увидали бегущих наутёк перепуганных всегрызов. Бабка Сладкоежка Вторая громко охнула.
— Взгляните! — завизжала она. — Только взгляните, что они сделали с моими крошками!
Когда последний Пожиратель Пустоши погрузился в Северное Озеро, в воздух взлетел огромный фонтан. Казалось, прежде чем угаснуть, он коснулся самих облаков. Когда вода успокоилась, на поверхность всплыло тело бывшего Главного Литейщика Хамодура Плюня. Его вечно серая кожа приобрела розовый цвет только после кончины.
Над Северным Озером раздалось тихое пение. Грустные чарующие звуки плыли с Колыбельного Острова.
— Оох-маах, оомалаах. Оох-маах, оомалаах. Оох-маах, оомалаах.
Битва на синеячменном поле
Лоб подтянул лямку и сдвинул на затылок соломенный колпак.
— Плохи наши дела, братец, — покачал головой Луммель. — Так-то.
Братья Гроуп стояли в хвосте группы вояк, состоявшей целиком и полностью из низкопузых копьеносцев. Рядом жались друг к дружке длинноухие и серые лучники и красноглазые пращники. Тут и там между ними виднелись здоровенные клыкастые гоблины с тяжёлыми булавами за плечами. В отличие от элитных войск длинноволосых и молотоголовых гоблинов, эти были пушечным мясом.
— Бедные всегрызы, из них сделают котлеты, — вздохнул Лоб.
— Сначала из них, потом из нас, — рассудительно сказал Луммель. — Мы заплатим кровью за славу предводителей племён.
Стоящий рядом пращник кивнул, а мускулистый клыкастый гоблин одобрительно зарычал. Луммель украдкой огляделся по сторонам.
— Друзья урожая? — прошептал он.
Во главе гоблинова войска стояли вооружённые до зубов отряды профессиональных бойцов. Их новенькие кирасы и шлемы блестели в лучах яркого солнца. Слева располагались дивизии плоскоголовых гоблинов с кривыми саблями и дубинами; места справа занимали ополчения длинноволосых бойцов с острыми топорами.
В центре оказались самые свирепые и высокие молотоголовые гоблины со щитами в форме полумесяца и зазубренными мечами, от одного вида которых бросало в дрожь.
А впереди многотысячного войска под широким навесом топтались предводители племён. Бабка Сладкоежка Вторая безостановочно рыдала, Мигмяу Серый и Рутрот Кусачий поглядывали на неё уже с нескрываемым раздражением. Хемтафт Топорбой смущённо теребил плащ, а молотоголовая Литтаг решительно выступила вперёд и обратилась к своим воинам.
— Эти так называемые Пожиратели Пустоши потерпели поражение! — рявкнула она и скривила тонкие губы в жестокой улыбке. — Пришло время гоблинов показать свою силу!
Из разрушенного Нового Нижнего Города выступили его доблестные защитники.
Справа трусили на зубоскалах горделивые Вольные Уланы, на их белых туниках краснели пятна запёкшейся крови. Во главе верхом на Чинквиксе скакал Плут, по правую руку от него ехал Грист, единственный из его уцелевших товарищей. После битвы на южной границе в живых осталось всего восемьдесят всадников. Их бедные зубоскалы с трудом передвигали ноги.
Слева маршировали за своим капитаном бравые воздушные пираты. Они отполировали свои кирасы и начистили линзы на биноклях. Вид у старых небесных волков был устрашающий.
По центру шагали вооружённые дубинками и косами престарелые библиотекари и отважные Духи Тайнограда. В последний бой их вели Фенбрус и Феликс Лодды. Духи были уверены в своей ловкости и выправке, но понимали, что две сотни солдат не смогут совладать с многотысячной армией гоблинов.
Замыкали шествие Библиотечные Рыцари, тащившие на привязи свои потрёпанные небоходы. Ксант шёл между Профессорами Света и Тьмы. Взгляд его тёмных глаз выражал одновременно гордость и страх. Из девяти сотен пилотов оставалось всего триста плюс неопытные подмастерья из Озёрной Академии во главе со Стобом Ламмусом.
Они оставляли за своей спиной догорающий Новый Нижний Город, за которым белели в дымке пещеры глыботрогов. Там, сгорая от страха, ожидали вестей с поля брани беспомощные мирные жители Вольной Пустоши.
Тяжело ступая по синеячменному полю, граничившему с Дремучими Лесами и Долиной Вейфов, доблестные защитники приблизились к бесчисленной армии гоблинов.
— Мы будем биться до последней капли крови и поляжем на этом поле! — прогремели решительные голоса. — За Вольную Пустошь!
— ЗА ВОЛЬНУЮ ПУСТОШЬ! ЗА ВОЛЬНУЮ ПУСТОШЬ! ЗА ВОЛЬНУЮ ПУСТОШЬ!
В ответ на эти призывы плоскоголовые, длинноволосые и молотоголовые гоблины рванулись вперёд.
— Земля и Небо, пощадите нас, — тихо пробормотал Фенбрус Лодд.
Чем ближе подступали гоблиновы войска, тем сильней стучали сердца защитников Вольной Пустоши. Казалось, даже земля затряслась под кожаными сапогами захватчиков. За их спинами ярко сияло слепящее солнце, а ветер разнёс по равнине одно-единственное, повторяющееся нараспев слово.
КРОВЬ! КРОВЬ! КРОВЬ!
Оставалась всего сотня шагов. Девяносто… Восемьдесят… Защитники Вольной Пустоши уже ощутили смрадную вонь немытых гоблиновых тел.
Семьдесят, шестьдесят, пятьдесят шагов. Они видели причудливые татуировки на бледной коже, слышали перезвон золотых колец, торчащих из ушей, носов, бровей.
Ближе, ближе. Мрачное пение гоблинов переросло в устрашающий рёв, но теперь к нему примешивался ещё какой-то шум.
Феликс завертел головой. Шум шёл не из плотно сомкнутых вражеских колонн, а с лесной опушки на востоке. Громкий, переливчатый напев, разрывающий воздух.
Гоблины тоже что-то услышали и прибавили ход.
Тридцать шагов… Двадцать…
Феликс видел их налитые кровью глаза. Вот она — последняя битва за Вольную Пустошь.
Пятнадцать шагов… Десять…
Но напев стал ещё явственнее и громогласнее, и из тёмно-зелёного леса вырвалась непонятная, бурлящая, мохнатая масса, вгрызшаяся в левый, плоскоголовый фланг гоблинова войска. Дикие звери о острыми когтями и сверкающими клыками разрезали плотно сомкнутые ряды, как нож разрезает масло. Мускулистые воины только визжали, когда мощные лапы отрывали их от земли и подбрасывали в воздух.
Плут приподнялся на стременах и прищурился.
— Толстолапы, — выдохнул он. — Большая Сходка толстолапов!
Элита гоблиновой армии тем временем пришла в расстройство. Толстолапы вырывали оружие из их рук, как будто это были детские игрушки. Мохнатые великаны одним ударом могли прихлопнуть двух, а то и трёх противников.
