При виде сурового Уильямса горничная, которая делала вид, что протирает перила лестницы, пискнула и испарилась. Дворецкий проводил ее долгим многообещающим взглядом, однако догонять не стал.
Из-за неплотно прикрытых дверей доносился хорошо поставленный голос инспектора:
– Во-первых, вы ранее уже были уличены в мошенничестве, мистер Хьюз. Да-да, мне известно о поддельных чеках. А во-вторых, констебль Догсли унюхал на украшениях ваш запах.
Запах? На бриллиантах? Врал инспектор уверенно, но не особо складно. Если Родерик Хьюз проглотит эту наскоро состряпанную сказочку, то он болван.
– Что с того? – быстро возразил младший Хьюз. Умом он и впрямь не отличался. – Конечно, я брал в руки мамины украшения.
– Зачем, мистер Хьюз?
Родерик хохотнул и огрызнулся:
– Любовался! Это что, запрещено?
Дворецкий постучал и сказал громко:
– Простите, инспектор. Мисс Райт хочет срочно вас видеть.
Выглянувший инспектор комически поднял брови.
– Что же, проходите.
И посторонился, приглашая нас в библиотеку.
Я кашлянула.
– Быть может, лучше здесь?
Что бы ни натворил садовник, выдавать его хозяевам мне хотелось меньше всего.
Инспектор кивнул, вышел в коридор и закрыл за собой дверь.
Дворецкий не ушел, шагнул в сторону и застыл истуканом. Оказывается, даже старик Уильямс не чужд любопытства.
Я торжественно протянула инспектору бутылку, предупредив:
– Осторожно, не смажьте отпечатки.
– Виски? – удивился он.
– Причем дорогой. – Я повернула бутылку, демонстрируя этикетку. – Хороши феечки!
Инспектор просчитал все в два счета.
– Могу вообразить заголовки в газетах! – усмехнулся он, бережно забирая улику. – «Пьяные феи устраивают дебош неподалеку от места убийства». Каково, а?
Я хмыкнула.
– Намного лучше, чем «Садовник прошляпил хулиганов» или даже «Садовник продался конкурентам».
– Да как вы!.. – Мистер Гроувер вздрогнул всем телом. – Да я никогда!..
Констебль лишь таращил глаза.
Инспектор строго обратился к садовнику:
– Мистер Гроувер, вам известно, что препятствовать правосудию – преступление? Или вы объясните, откуда взялись эти, с позволения сказать, следы фей, или я упеку вас за решетку.
– Думаю, – вмешалась я, потому что садовник угрюмо молчал, – это следы кукольных ног. А у мистера Гроувера, к слову, есть маленькая внучка.
Надо думать, садовник был в ужасе, когда после небольшой отлучки обнаружил разгром. Драгоценный горошек погиб, а конкурс уже на носу! И тут его осенило. Свалить все на волшебных существ, и дело с концом. С садовника-то при таком раскладе взятки гладки.
Гениальная идея. Если бы не бутылка, которую он, должно быть, просто не заметил в предутренних сумерках, кое-кто мог бы и попасться… Констебль Греггсон, например.
Инспектор благодарно кивнул и вперил в садовника острый взгляд.
– Будете говорить? Или мне потолковать с полковником?
– Все равно, – буркнул садовник, отводя взгляд. – Так и так уволят.
– Рекомендации, мистер Гроувер, – напомнила я тихо. – Вам ведь понадобится новая работа. Дела у вашего сына не ладятся, так что выйти на пенсию вы пока не можете.
Я успела навести справки, думала переманить мистера Гроувера к леди Присцилле. Кстати, а ведь теперь может и получиться!
Он зло посмотрел на меня.
– Женщины! Все бы вам нос совать, куда не просят.
– Мистер Гроувер, – сказал инспектор с укором, – не усугубляйте.
– Ладно, – буркнул садовник и сунул руки в карманы. – Ваша взяла. Ну да, это я.
– Повредили горошек? – уточнил инспектор, почесав бровь.
Судя по скептической мине, он не очень-то в это верил.
– Не уследил, – помрачнел садовник. – Внучка у меня болеет, а сын овдовел недавно, и дел у него по горло. Долгов набрал, пока жену лечил. Думал, вытянут ее доктора, да толку… Схоронили полгода назад.
Он безнадежно махнул рукой.
– Значит, вы отлучились и не видели, что произошло?
– Ну да. – Садовник шмыгнул носом. – Пришел утром, а тут… Сколько трудов, и все псу под хвост! Простите, мисс.
– Все ясно. – Инспектор сумрачно покачал головой. – Что же, пока можете быть свободны. Но вы же понимаете, что придется все рассказать полковнику?
– Да валяйте, что уж теперь.
Мистер Гроувер побрел прочь.
– Пойдемте, Греггсон, – вздохнул инспектор. – Нужно снять отпечатки. Хотя я догадываюсь, чьих рук это дело.
И я догадываюсь.
При всех недостатках полковника его трудно представить расхаживающим пьяным по саду и швыряющим бутылки в кусты. Еще трудней вообразить кого-нибудь из слуг распивающим виски стоимостью в свое полугодовое жалованье. Так что, если только это не был какой-нибудь эксцентричный богач, который не нашел иного места, чтобы напиться, то все указывало на Родерика Хьюза. Вот неугомонный тип!
– Мисс Райт, хотите поприсутствовать? – неожиданно предложил инспектор. – В конце концов, вы это заслужили.
– С радостью, – заверила я, улыбаясь.
Родерик Хьюз встретил мое появление досадливой гримасой. Он как раз раскуривал сигарету.
– А что, теперь всем подряд можно сюда приходить? – поинтересовался он, чиркнув спичкой, и закинул ногу на ногу.
Огонек осветил красивое лицо с глубоко запавшими глазами и сухими губами. Синяк, кажется, стал еще эффектнее. Зато галстук, как всегда, был повязан безупречно.
– Мисс Райт – свидетель, – сухо одернул его инспектор.
Родерика это не впечатлило.
– Свидетель чего? Неужели она что-то вынюхивала о матушкиных бриллиантах?
– Леди Присцилла, вы не возражаете? – обратился инспектор к старой ведьме, которая тихо сидела в кресле у камина и походила на пожилую кошку, любящую погреть у огня старые косточки.
Хотя лично мне почему-то вспомнилась кошка, терпеливо караулящая мышь. Кажется, ей и дела нет ни до каких мышей, а потом цап-царап – и добыча у нее в когтях.
В дальнем углу с блокнотом на коленях устроился нескладный констебль Догсли, конспектировавший разговор.
– Ничуть. – Леди Присцилла взмахнула рукой и прикрыла тяжелые веки. – Присаживайтесь, милая моя.
– Кажется, я в меньшинстве? – хохотнул Родерик и глубоко затянулся. – Ну и ладно. Так что у вас есть против меня, инспектор? За исключением просто возмутительных измышлений, а?
