– Уверены, леди Астер? А что если все будет не так? Что если Тиэра все же раздавит Аэру? Кажется, так предсказывали ваши богини? Представьте, что предсказание сбылось. Ведь после того, как вы завершите ритуал, пути назад не будет, переиграть эту партию не получится.
– Мы… мы… – начала, едва не плача, Мэри. – Когда мы закроем Разлом, демоны исчезнут!
– Вряд ли, – скучающе ответил князь. – Мы не снежинки, чтобы исчезать под первыми весенними лучами солнца. Мы просто потеряем связь со своим миром, потеряем надежду увидеть родных, но не умрем. Если Аэра уцелеет, уцелеем и мы. Но такой исход маловероятен, и мы не хотим рисковать вашим, а теперь уже и нашим миром. Поэтому повторяю вопрос: вы думаете о будущем?
– А если это правда? – сказал вдруг Дженнет. – Тиэра раздавит Аэру, там много железа и вообще… предсказание богинь.
– Это вранье, – раздался тихих голос, но мы его услышали, а Мэри так и вовсе опустилась на пол, глядя на очнувшегося Вьера, даже глава Магиуса замерла, то ли утомилась, то ли училась ползать о сломанным позвоночником. – Они сами и придумали это предсказание… демоны. Разрежь яблоко, а потом соедини обе половины обратно, разве одна разрушит другую? Нет. А насчет железа… Оно всегда было там, – его голос был едва слышен, – в земле. Не из воздуха же мы его взяли. Металл есть и на Аэре.
– Ничего не берется из ничего, – повторила я одну из самых важных основ магии.
– Вот именно, – сказал тиэрец. – Вот именно. Закончите ритуал…
– Но… – начал Мэрдок, – мы не знаем…
– Вы уже на месте и вы уже начали. – Вьер не пытался встать, не пытался даже поднять голову, словно у него уже не было на это сил, но в его голосе ясно слышалась улыбка. – Наставники были правы, как только ты попадаешь в нужное место, то понимаешь это сразу.
– В нужное?– с сомнением переспросила Дженнет.
– Вы в зале стихий! – вдруг сказала Аннабэль Криэ.
А рыжеволосый демон неожиданно рванулся из рук оного из наемников. Мужчина выругался и вопросительно посмотрел на Александра Миэра, тот кивнул и наемник перестал удерживать одержимую.
– Серьезно? – уточнил Крис. – А что было там? – Он посмотрел наверх. – Подделка?
– Ну, зачем так грубо, – попенял князь, не выражая, впрочем, особого беспокойства. – Там тоже зал. Именно в нем десять родов принесли магическую клятву верности первому князю. Они, кстати, доверяли правителю куда больше, чем вы, раз позволили создать зеркальные стены, которые до сих пор реагируют на кровь. – Затворник снова поднял меч.
– Согласно древним текстам, – ответила Аннабэль Криэ, – зал, где приносили присягу, сам по себе артефакт.
– Запретить что ли учить женщин читать? – иронично спросил сам у себя затворник.
При слове «женщин» я зашипела, так как огненная искорка превратилась в огненную спицу и пронзила ногу до колена. Девы, что это? Короста? Что-то иное?
– Вы правы, безграмотными проще управлять, и они не задают вопросов, лишь радостно бегут туда, куда укажешь. Нужно будет подумать, под каким соусом это преподнести, – задумался барон Эток. – Например, одна из женщин, перечитав передовицы Эренстальского вестника, твердо уверилась, что конец света неминуем и наглоталась снотворных порошков. Или еще хуже, напоила этими порошками детей, вред от грамотности на лицо…
– Принося клятву, глава рода давал князю право видеть себя в стене в любое время, в любой момент. Это был знак доверия, знак того, что ты не замышляешь дурного.
– Свет мой, зеркальце, скажи да всю правду доложи, – продекларировал вдруг тонким голосом мой рыцарь, словно передразнивая кого-то, кого я не знала.
– Но согласно пятой описи настоятельницы Отречения Лурдес Молчаливой, видеть князь мог, только пока стена оставалась целой, – закончила серая жрица.
– Надо их сжигать, – констатировал затворник.
– Описи или настоятельниц? – поинтересовался Арирх.
– Я еще не решил.
– А целой была только стена Муньеров, – прошептала я. – И как только род возродился…
– Они смогли его видеть, – закончила Дженнет. – Не удивительно, что эти стены разбили и растащили на камушки.
– Вот как они узнавали, где ты. – Я схватилась за бедро, внутри которого разливалась огненная боль. В голове снова зазвучал голос одержимого: «Благодарю вас, леди Астер, за то, что выманили из норы этого пришлого…»
– Браво, – серьезно сказал князь. – Могу представить вас к княжеской награде.
– Они тянут время, – прошептал Вьер. – Время… его почти не осталось…
В кои-то веки я была с ним абсолютно согласна. Огненный ручеек продолжал растекаться внутри правой ноги.
– И опять верно. Тянем, – вздохнул затворник и устроился на каменном сиденье поудобнее, словно зритель в театральной ложе. – Ну, давайте, закрывайте ваш Разлом.
И мы замолчали. Замолчали все разом, как толпа на главной площади Льежа, готовящаяся внимать глашатаю, зачитывающему приговор. Тишина и взгляды, которые мы бросали друг на друга, ища поддержки и не находя ничего, кроме растерянности.
– Ну, – поторопил нас государь и качнул лезвием. – Я-то никуда не тороплюсь, а вот вы…
Ручеек огня превратился в речку, которая подхватила меня и стала бить о камни.
Я не сдержала стона.
Все обернулись. И демоны, и люди. И даже рыжая, князь, и Аннабэль…
Я стиснула зубы, чтобы не закричать, но боль, в которой я сгорала, отчетливо виднелась на моем лице.
– Иви! – Я скорее угадала по губам, чем услышала голос Кристофера.
Лицо рыцаря показалось мне круглым, как белая Эо, как ее отражение в замковом пруду, что расплывается от одного неосторожного движения.
Огонь поднялся по венам вместо крови, и стон все же превратился в крик. Все смешалось перед глазами, я едва осознала, что падаю… Что упала, когда затылок обожгло болью, когда я ударилась им об пол.
Я кричала, а кто-то кричал вместе со мной, кто-то пытался меня поднять.
Воздух в легких кончился, я больше не могла кричать, но могла слышать голос Дженнет, который то появлялся, то пропадал, заглушаемый огненной болью.
– Степнячка говорила… Зелье отсрочило смерть… Но сделало ее крайне мучительной… И долгой.
– Насколько долгой? – кажется, затворнику и в самом деле стало интересно.
Боль заставила меня выгнуться дугой, и любопытство князя казалось почти кощунством.
– Несколько часов… дней…
Герцогиня говорила что-то еще, но я уже не слышала. Огонь влился в позвоночник, перед глазами сгустилась тьма. Сгустилась и тут же развеялась. Жаль, что боль не спешила следовать ее примеру, боль продолжала накатывать волнами, она отталкивала тьму.
Я снова видела зал с колоннами, снова видела людей. Но совсем иных. Они стояли, кто на коленях, кто на четвереньках, двое лежали. Но у всех без исключения руки касались мрамора, а их магия вливалась в пол, заставляя его светиться. Их было пятеро… Нет, шестеро. Еще один стоял в центре с мечом в руках.
