и вздрогнула, когда его рука коснулась молнии на платье. Эти руки не касались ее два года. «Господи, что я делаю?» – успела подумать она, до страстного поцелуя бывшего мужа…
Она проснулась от громких голосов детей, которые доносились с улицы. Часы на ее смартфоне показывали десять часов утра. «Ночь была бурной, утро безмятежным, а день будет беспечным», – подумала она, поднимаясь и приводя себя в порядок. В спортивном костюме она спустилась в кухню. Оксаны на рабочем месте не было. «Значит, у нее сегодня выходной. Когда она ушла, и поздравил ли ее хозяин? – думала Вика, открывая холодильник. – Салаты, закуски, обед, пирог. Все очень хорошо. Ничего готовить не надо». Она выпила чашку кофе и вышла во двор, где дети сразу переключились на нее. Виктор нежно поцеловал ее в щеку, пожелав доброго утра.
– Пойдемте в дом разбирать подарки, – пригласил он детей. – Теперь мы своим шумом никому не помешаем.
Шуму от полученных подарков действительно было много. Вике достался новый смартфон. Пока дети были заняты, Виктор, глядя на Вику, спросил:
– Ты не будешь против приезда Полянских? Они везут с собой шашлыки и детей, – говорил он улыбаясь.
– Почему я должна быть против их приезда? Я буду рада повидать Аллу. Вы завтракали? Давайте к столу, я проголодалась, а вы с прогулки.
Полянские приехали ближе к обеду. Пока мужчины были на улице, женщины накрывали на стол. Егор, за старшего развлекал трех девчонок. Двух погодок шести и пяти лет, и сестру.
– Как у тебя с Виктором? – спросила участливо Алла.
– Не знаю. Я чувствую себя пациенткой дурдома. Думаю одно, говорю другое, делаю третье, – ответила Вика.
– Я прочла в интернете, чтобы прожить счастливо в браке пятьдесят лет, нужно иногда быть глухой, иногда слепой и изредка придурковатой. Интересно, это личный пример или чей-то вывод? – смеялась Алла.
– У меня тоже клиника, и это что-то из психиатрии. Я вижу грабли, и знаю, что наступив на них, получу по лбу и… наступаю, причем добровольно и осознано. Скажи мне: чего я сюда, скажем, приперлась? Сделать подарок детям? Дать пообщаться с отцом? Ну, и отпустила бы их одних, – говорила Вика, сердясь сама на себя.
– Егор бы не поехал без тебя, и ты это знаешь. Поездки бы просто не было. Ты меня, Вика, иногда удивляешь. Кому и что ты хочешь доказать? В чем все время себя винишь? Хочешь жить для детей, живи, но не забывай и о себе. Хорошо тебе с ним, пользуйся моментом и не жалей ни о чем. Воспринимай его не только, как отца детей. Пусть это будет твое увлечение, твой любовник. Два в одном, так сказать. Думаешь, у нас с Сергеем все так безоблачно? Мне порой хочется его убить, а как подумаю, что его не будет рядом, пугаюсь собственных мыслей. Живи подруга настоящим, и не сдерживай себя. Витька любит тебя. Мало того, он знает, что не найдет другой такой. Думаю, он давно понял свою ошибку, но меняться в таком возрасте очень непросто. Помоги ему, дай время.
– Не знаю, будет ли от этого какой-то толк. Знаешь, у меня в голове часто мелькает одна мысль: «Не будь у меня детей, я уехала бы из этого города далеко и надолго. Забыла бы все, как страшный сон». Но я, во-первых, не представляю себе жизни без Егора и Даши, а во-вторых, как говорят, от себя не убежишь, а в-третьих, что самое абсурдное, мне не интересны другие мужчины, я их просто не замечаю. Грачев действует на меня, как удав на кролика. Этот «гипноз» я редко, но не выдерживаю, а иногда сама лезу в пасть, – говорила растеряно Вика. – Мне страшно начинать все с начала. Он жил с Лизой для себя, передав Егора няне. Он не видел, как родилась Даша и росла до четырех месяцев, и последние два года. Он не хочет или не может понять, что нас теперь ни двое, а четверо. Что мы оба нужны не только друг другу, но и детям. Как ему это вбить в голову?
– Наберись терпения, дай ему еще один шанс. Он не мальчик, и сам сообразит, что к чему. Главное, сама не замыкайся в своей раковине. Живи так, как тебе хочется сейчас, сегодня. Ты совсем не встречаешься со своими подругами?
– Нет, но и не чувствую себя в изоляции. Я простила им их предательство, но отношения не хочу налаживать. Мы дружили с ними больше десяти лет, а когда я попросила о помощи, причем посильной, мне отказали. Пять дней, пока я буду в роддоме, им нужно было присмотреть за Егором, пожить на всем готовом и все. Это можно было сделать одной или сообща, но нет. А вот коллега помог, и невесту свою привлек. Я им благодарна. Для меня было трудное время.
– Почему ты не позвонила мне или Сергею? – спросила Алла.
– У вас у самих было двое маленьких детей, а ты, насколько я знаю, не признаешь в доме посторонних и обходишься, как и я, без прислуги. Сергею было чем заняться и без моих поручений. Он предлагал помощь, но я отказалась. Мы справились, это главное.
Четвертого января Виктория Андреевна дежурила, а приехав утром пятого числа, попала в дом, который находился в осаде.
– Где ребята? Что произошло в мое отсутствие? – спросила она Виктора, который был расстроен.
– Весь день мы провели в городе, и все было нормально. Вечером на такси приехали две молодые девушки, но я их даже не знаю. Вели себя так, как будто я их вызвал на ночь. Мы с ребятами во дворе были, и Егор все это видел. Я вызвал такси и отправил их. Егор поднялся наверх, забрав Дашу, и даже не спустился к ужину. Разговаривать он со мной не хочет. Я же не могу ломать дверь и забирать Дашу, да она и не хочет.
– Вить, ты не забыл, что наш сын в свои десять лет учится в шестом классе? Он не только силен в математике, он кое-что не хуже взрослого воспринимает. Это ревность, обида на тебя. Мать из дому, женщины в гости. Ты ему можешь это объяснить? Я в последний раз попытаюсь оправдать тебя, – сказала она, неспеша поднимаясь наверх. – Егор, открой. Я наслышана о вчерашнем визите. Долго будем держать дистанцию? – спросила она, беря Дашу на руки и присаживаясь на диван рядом с сыном. – Ты не подумал о том, что нас с папой пытаются рассорить? Они просто не знали, что я буду на
