и самостоятельность, то забирает у тебя много сил и времени. Ты принимаешь все близко к сердцу, устаешь, а мне бы хотелось, чтобы ты была свободнее и спокойнее. Тебе хватило бы домашних забот. А, если быть до конца честным, я предпочел взять тебе помощницу по хозяйству. О посещении загса я пока даже боюсь заикнуться. Но буду рад, если ты второй раз выйдешь за меня замуж на любых условиях. Вот при таком раскладе, я был бы вполне счастлив. Начнем, пожалуй, с помощницы по хозяйству.
– Ни за что! Я не хочу никого постороннего в доме. Или тебе не нравятся мои обеды? Я могу пройти стажировку у Оксаны, но на кухне должна быть одна хозяйка. Над остальным я подумаю. Ты не огорчайся раньше времени. Давай поговорим после отпуска о моей работе.
В отпуск Виктор с Викторией выбрались только в середине сентября. На совете большой «семерки» было принято решение дать отдохнуть им вдвоем десять дней.
– Вика, я буду возить в школу, и забирать домой Егора, Дарья останется на попечении Ани, мы сами справимся, – говорил Всеволод Геннадьевич. – Отдохните десять дней, вдвоем, вспомнив недавнюю молодость.
– Мам, поезжайте с папой в Дубай. Тебе там понравится, а папа сможет быть для тебя гидом, – советовал Егор.
Виктория согласилась на поездку в арабскую страну. Она открыла интернет, прочитала все отзывы и советы. Теперь она кое-что знала об отдыхе туристов. В ее чемодан ложились длинные, легкие юбки на резинках, удлиненные туники с длинным рукавом, узкие тонкие брюки. Учитывая перепады дневных и вечерних температур, светлым джинсам было отведено почетное место. Она даже купила два широких длинных шарфа из шифона на голову. Они вылетели шестнадцатого числа, планируя вернуться двадцать пятого, успевая на день рождения дочери. Организацию отдыха Вика доверила Виктору, и не ошиблась. Так она не отдыхала даже двенадцать лет назад. Экскурсии и прогулки, обеды и ужины, шопинги доставляли ей удовольствия не меньше чем арабские ночи. Столько внимания, заботы и нежности она не чувствовала давно. Грачева словно подменили. Точнее, он становился таким, каким она его помнила в две тысячи пятом. Он не сорил деньгами, но предугадывал все ее желания. Он смотрел на нее так, как будто они только познакомились. В своих «белых» одеждах она напоминала ему ангела. Она не была похожа ни на арабку, ни на европейку, но он видел любопытные взгляды, которыми многие провожали Вику. Даже шарф на голове, повязанный причудливым образом, был ей к лицу. Десять дней отдыха промелькнули, как один день. Купив всем подарки, они собирались возвращаться на следующий день назад. Совершая вечернюю прогулку перед ужином, Вика решилась на разговор.
– Вернемся домой, и я напишу заявление об уходе с работы. Ты не будешь возражать, если я заскучаю и возьму несколько часов приема в частной клинике, скажем, весной? – тихо спросила она, останавливаясь и глядя Виктору в глаза. – Я согласна пойти с тобой в четвертый раз в загс, но с одним условием: ты будешь давать мне право выбора посещения мероприятий и не сердиться, если я от них буду отказываться.
– Мне это не послышалось? – спросил ее Виктор и закружил на руках. – Почему в четвертый раз? Ты приняла решение и не изменишь его?
– Поставь меня на землю, пока никто не видит. Два раза мы не дошли с тобой до загса. Люди тебя не поймут. Взрослый мужчина, а ведешь себя, как подросток, – говорила Вика строго, а глаза ее смеялись. – Я хочу жить так, как мне хочется, а не так, как правильно. И даже, если мое решение окажется ошибочным, это моя жизнь, и мне эти ошибки исправлять. Ты, Вить, наберись терпения, с наступлением зимы стану домохозяйкой, а там и до загса созрею.
– Я не буду тебе ничего обещать, сама все увидишь. Поступки говорят, иногда, больше любых слов, – обнимая Вику за плечи, говорил Виктор. – Да, если говорить о мероприятиях, то они теперь не похожи на прежние. Молодежь предпочитает клубы, а такие, как мы, собираются компанией единомышленников. Идем ужинать, моя Шехерезада.
– Мой султан Сулейман проголодался? Это нужно исправлять, – смеялась Виктория, беря его под руку.
Ужин затянулся на целый час. Они никуда не спешили в этот вечер. Чемоданы и вещи в дорогу были собраны.
– Вика, чтобы ты хотела привезти с собой отсюда? – спросил Виктор, усевшись по-турецки на красивом ковре в номере с бокалом вина. – Проси, что хочешь. Я исполню, постараюсь исполнить, любое твое желание.
– Мне бы хотелось забрать с собой атмосферу, которая царила между нами все эти девять дней здесь. Большего мне не нужно, – отвечала Виктория, присаживаясь рядом. – Все было чудесно, даже лучше чем двенадцать лет назад. Помнишь две тысячи четвертый, пятый годы? Где мы только не были и что мы только не делали, – смеялась она, вспоминая прошлое. – Я и сейчас чувствую себя так, как будто мне чуть больше двадцати. Пусть наша сказка длилась не тысячу ночей, а всего лишь десять, она стоит повторения.
– Пакуй эту атмосферу в чемоданы, мы заберем ее с собой, – обнимая ее за плечи одной рукой и протягивая бокал с вином. – Я останусь таким, каким ты меня хочешь видеть. Мне самому это очень нравится. Обещаю. За это и выпьем…
* * *
«Умей прощать, молись за обижающих,
Зло побеждай святым лучом добра,
Иди без колебанья в стан прощающих,
Пока горит Голгофская заря.
Учись прощать, когда душа обижена,
И сердце, словно чаша горьких слез,
И, кажется, что доброта вся выжжена.
Ты вспомни, как прощал людей Христос…»
Б. Пастернак, 1952г.
При оформлении обложки была использована фотография: https://www.pexels.com/jeffdenlea
