два болванчика синхронно закивали головами. — Вот и отлично! А теперь вернемся к делу. Жок, еще раз… пожалуйста, напади на меня.
Слава богу, без нытья и вопросов, тот снова по-девчоночьи вскинул ладонь и двинулся ко мне.
— Быстрей! — подогнал его я.
Парень ускорился, и в следующее мгновение, игнорируя магические подсказки, я уже хватал его за руку, дергал на себя и подбивал ногу «противника» своей. Мальчишка, конечно же, не ожидал такого — взвизгнул и начал заваливаться, метя затылком в пол.
Долбануться ему, понятное дело, не дал, вздернув за ухваченную руку вверх. Но вот мысль, что неплохо бы нам разжиться какими-нибудь матами, стала очевидной. В конце-конце первое, чему учат пацанов в секции, это умению падать. А я, «молодец», начал сразу с приемов, забыв и думать о первом своем годе в зале.
Впрочем, так же понималось, что тут, в средневековом замке, десять вечера, это ночь глубокая и все давно спят. Так что, умную мыслю я для себя отметил, но отложил на утро, продолжив разбирать подсечку, а главное, сам момент нападения, использованный на пользу обороняющемуся.
Раз на десятый с радостью понял, что парень все ж не дурак совсем и основной принцип усек. Так что вскоре перешли к попытке завалить уже меня. Неловко, пыхтя и смущаясь… без этого пока вообще никак не выходило… Жок все правильнее и правильнее, выполнял положенный комплекс движений.
Вскоре от монотонности повторения одного и того же я и вовсе начал действовать на автомате, фактически только телом отслеживая происходящее, а вот разум мой вернулся к тому делу, в котором я и сам был пока учеником. К магии, то есть.
Мне не давала покоя мысль, что из трех высоких стопок книг, так и стоявших на столе в «карбинете», только детская с картинками хоть сколько-то может считаться практическим пособием, а вот все остальные — чисто теоретический хлам. Притом даже никак тот, по рунам и ритуалу обучения, а вообще отвлеченные разглагольствования по заданной теме.
Нет, я понимал, что это тоже надо знать, но вот то, что меня обделяют информацией о применении практических навыков, ужасно раздражало. Вот не было у меня желания оказаться… да вон, на месте Жока хотя бы, не знающего, как рукой повести, да куда ногу поставить, тем более в преддверии приезда продвинутых в этом деле малолеток!
Пока меня, раз за разом выкидывающего руку вперед, за нее хватали, дергали, пока цепляли не всегда удачно ногой мою, а тело само, падая, группировалось автоматически, голова варила, как котелок над большим огнем — бурлила, чуть не выплескиваясь, раздраженными мыслями:
«Почему всего одна книга-то в день?! Что мне эти исторические почитушки могут дать?! Ладно гном с эльфом, которые знают меня без году неделя, как на убогого смотрят, но дед-то не понимал разве, что с такими „знаниями“ просто подставляет меня и я дураком на фоне других рекрутов выглядеть буду?!»
В тот момент, когда я себя такими мыслями распалил настолько, что уже снова взялся за разработку плана, по разборкам со страшим родственником, как мой резкий выпад-нападение пацан перехватил так же стремительно и… умудрился жахнуть меня задумчивого об пол!
Хрен с ней, с задницей, и даже спиной, но расслабившись, я и голову-то не успел сберечь и приложился-таки слегка затылком!
Пацан — молодец, однозначно. А вот я…
В общем, стало ясно, что на сегодня пора сворачиваться, а утро начинать с добывания где-то матов. Благо спросить есть с кого — с Седжа понятно, думается, пара бесхозных перин по каким-нибудь кладовкам у него найдется.
Глава 18
И опять… и снова… новый день начался с шумной побудки. Правда, следует признать, что взывали сегодня ко мне несколько придушенно и в один голос, а потому не особо громко. Да и в комнате, когда открыл глаза, было уже значительно светлей, чем при предыдущих побуждениях.
В сероватом свете пока еще бессолнечного рассвета взгляду предстала напряженно-восторженная физия моего валета. Меж тем вопли его, обращенные понятное дело ко мне, начинались с шепота, а заканчивались чуть не вскриками. При этом мальчишка еще и подскакивал от нетерпения, заламывая руки, которые видно не знал куда деть — то ли меня ими трясти для скорости побудки, то ли от греха подальше все же их попридержать.
— Господи-ин, просыпайтесь, пожалуйста! Очень надо! Там такое…! Такое! Ну-у, господи-ин, вставайте, давайте!
— Чё опять? — пробурчал недовольно, все ж несколько дней уже не добирал по сну, и организм отчаянно требовал продолжить.
— Там Руди! Он это… это! — тыкал пальцем в сторону двери в гостиную парень.
А вот это уже напрягло и я, единым движением откидывая одеяло и вскакивая с постели, устремился в смежную комнату. Там же…
Да — Руди! И смех, и грех, как говорится.
— У него крылышки появились! — наконец-то по-человечьи внятно выговорил Жок.
Ну, так я и сам теперь видел.
Те бугорки над передними лапками, что я приметил еще в первый день нашего знакомства, лопнули, чешуя раздвинулась и выпустила перепончатые, прозрачные даже на таком блеклом свету, мелкие недокрылошки. И вот теперь этот чудик, как никогда похожий на мультяшного персонажа, пытался взлететь!
Впрочем, «взлететь» в его случае, это сильно сказано. Скорее, он взлягивал как козленок, высоко вскидывая тяжеловатый зад, и трепыхал растопыренными перепонками, которые край годны были к полету для воробья, но никак не для тварюшки, размером с молодого кота.
Сказать, что я был удивлен — это ничего не сказать! Нет, я в общем-то уже подозревал, что в тех бугорках «спрятано», тем более что ни драконица, отпустившая дитятко ко мне, ни эльф, больше других понимающий, что к чему, в этих выпуклостях ничего страшного не видели. А уж далее по смыслу… но вот чтоб так быстро! Все ж, как я понял, ребенку всего дней пять-шесть от роду.
Хотя… если учесть, как он растет, то кто его знает, может так и надо. Все ж всего за три дня, как мы встретились, дракончик увеличился в размерах раз в пять, если не больше. Просто дни эти были настолько переполнены всякими делами и событиями, и я столько успел за это время пережить и осознать, что казалось, прошла не одна неделя с момента нашего знакомства.
— Все же ты много жрешь, — выдал я первое, что пришло в голову, глядя на корячки Мелкого, — такой зад в полет поднять, суметь еще надо.
Тот прекратил попытки взлететь и уселся на упомянутый зад, а вот глаза его стали грустными-грустными.
