я.
— Кадет Соня Шевченко.
Я, вместе с остальными кадетами, открыв рот, смотрел, как из учебного блока номер один выходит белокурое чудо с огромными глазами и невинной улыбкой.
— Прошу любить и жаловать, — от Аша не укрылась наша реакция на единственную девушку на заставе. — А теперь, на практические занятия по боевому взаимодействию бегом-м-марш!
Глава 23
— Господа кадеты, вечерняя поверка!
Следующие четыре дня пронеслись словно в тумане.
Мы бегали, учились сражаться в строю и в одиночку, зубрили боевые плетения и раз за разом проходили тренировочную полосу «Заря».
Бились всевозможным оружием и изучали теоретические аспекты боевой магии.
Первое нужно было для того, чтобы мы почувствовали сильные и слабые стороны копий, ятаганов, гладиусов, пилумов, топоров и спат.
Второе — чтобы с первого взгляда на плетение могли понять, что нам угрожает.
В то время, пока маги упорно тренировались в стихийной волшбе, я разучивал заклинания школы Жизни и тренировался в компании Кира и Сони.
Дико помогли свитки, переданные мне Торговцем.
Ольген Торсун не просто выполнил свою часть сделки, он сделал большее. На каждый свиток запрошенных мной ступеней было наложено благословение.
И после изучения заклинания, создавалось впечатление, что я всегда его знал, но по какой-то причине забыл.
«Малое исцеление», «Нить жизни», «Светлячок», «Ослепляющая вспышка», «Копье Света», «Благословение», «Исцеление», «Оберег Смерти», «Боевое лечение», «Групповое лечение», «Воодушевление», «Лёгкая походка», «Лёгкая рука»…
Дорвавшись до заклинаний, я не спал всю ночь, внимательно изучая каждое плетение.
Применять их, пока энергокаркас полностью не сформировался, я не спешил.
Днём, конечно, мне пришлось несладко, но курс Укрепления и зелья Бодрости Дана спасли ситуацию.
Помимо полученных от Торговца свитков, я также получил свитки от Корзина — местного главы магической службы.
Но тренировки тренировками, а я ждал случая, когда получится уже применить полученные знания на практике.
Да и Денебери, видя, что мой арсенал магии Жизни стал в пять раз превосходить заклинания Смерти, клятвенно пообещал научить меня плетениям второй и третьей ступени.
Но только тогда, когда мой энергокаркас окончательно сформируется.
Поэтому единственное, что мне оставалось — тренироваться, тренироваться и ещё раз тренироваться.
К слову, никакого конкретного расписания у нас не было, и никто не знал, чего ждать через час.
Даже Денебери, и тот пасовал перед фантазией наших командиров.
Единственная стабильность, которая у нас была, и за которую мы неосознанно цеплялись руками и ногами — это занятия и приемы пищи.
В первом случае, придя, к примеру, на тренировку по ближнему бою, можно было быть уверенным, ближайший час будут только отработка приемов и тренировочные бои.
Что касается столовой, то те десять-двадцать минут, в зависимости от приема пищи, негласно считались неприкосновенными.
И это, пожалуй, было единственное место, где можно было полностью расслабиться.
Да, не обошлось без конфликтов, но Аш быстро дал понять, что столовая предназначена исключительно для отдыха, а не для разборок.
Кадетам, чтобы уяснить это простое правило, хватило двух случаев.
Для начала маги попытались выяснить отношения с пятёркой воинов, но тут же нахватали штрафных баллов и позорно отступили.
Причем, Аш и не думал гасить конфликт или одернуть магов, в руках которых нестерпимым жаром полыхали огненные шары, нет.
Он лишь монотонно отсчитывал штрафняки, что отрезвило кадетов лучше всяких криков.
Вторую попытку воспользоваться столовой не по назначению предпринял Эбонес. Воин решил проверить меня на прочность и принялся задирать прямо во время обеда.
И пока я, не обращая внимания на стоящего передо мной кадета, невозмутимо смаковал кукурузную кашу со специями, Эбонес успел получить четыре штрафных балла.
Воину пришлось уйти ни с чем, но я не обманывался — как только закончится учёба в корпусе, мы с ним схлестнемся на дуэли.
Во-первых, я более, чем уверен, что мне ещё не раз придется словом и делом доказывать свое право находиться среди дворян.
Ну а во-вторых, я не собирался прощать ему те слова, которые он бросил про мой род и моих родителей.
Уж что-что, а на память я не жаловался, да и обиды забывать не приучен.
Сейчас лезть на рожон было недальновидно, но после окончания экспресс-курса Эбонес ответит за свои слова.
Причем, в этом случае Денебери неожиданно был на моей стороне.
«Только идиот может пойти на дуэль в первый же месяц обучения в корпусе, — заявил некромант. — Во-первых, вас и так выматывают до предела. Во-вторых, это же гарантированный штрафняк».
В общем, на провокации я не вёлся, сам с разговорами ни к кому не лез, ну а остальные кадеты делали вид, что меня нет.
И меня это более, чем устраивало.
К тому же в нашей группе определилось четыре явных лидера, вокруг которых образовались центры силы, и мне было интересно за ними наблюдать.
Хотя, честно говоря, особо за кем-то следить у меня не выходило.
На практических занятиях было не до этого, а на обеденных перерывах я полностью погружался в процесс приема пищи.
Уж не знаю, было ли дело в запредельных нагрузках или в принимаемом мной курсе, но я наслаждался каждым кусочком пищи.
Не просто закидывал в себя выданную пайку, но тщательно пережевывал все блюда.
Как врач, я знал, что это полезно для пищеварения, а как новообразованный маг, я чувствовал, что таким образом вытягиваю из еды максимум полезного.
И это я не про жиры, белки и углеводы, а про… энергию.
Вся пища, которую нам давали, была пропитана магией, и я, тщательно пережевывая и концентрируясь на процессе, вытягивал из неё жизненную силу.
Один-в-один, как мой индийский однокурсник ел присланные с родины манго.
Как сейчас помню — Аржун сначала читал мантру, затем внимательно чистил манго, аккуратно его нарезал и, прикрыв глаза, не спеша наслаждался каждым кусочком фрукта.
По его словам, он впитывал жизненную энергию манго, или, как он её называл, прану.
Причем, в это сложно поверить, но одного фрукта ему хватало на целый день учебы.
Над ним тогда многие потешались, включая меня, и только сейчас я понял смысл его обеденного ритуала.
«Вообще-то это основы, — недовольно ворчал Денебери, которому не нравилось, что я открываю для себя элементарные, с его точки зрения, вещи. — У нас этому учат с детства!»
Кстати, большинство из кадетов тоже подходили к приему пищи более, чем серьёзно, превращая обед или ужин в медитацию.
Вот только это, по словам некроманта, было временным послаблением.
«Неделя максимум, — уверенно вещал Денебери. — Вот увидишь, на очередном завтраке будет объявлена
