Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
они завернули в маленькую лавку дяди Адиля. Когда-то сын дяди Адиля учился с Мариком в одном классе, и все знали, что Адиль из кожи вон лезет, чтобы сын выучился музыке, и удивлялись, откуда в семье потомственных ювелиров появился талантливый скрипач. Стал ли сын дяди Адиля виртуозом смычка, Марик уже не помнил. А вот лавку ювелира помнил очень хорошо. Они иногда заходили туда посмотреть на красивые перстни и блестящие камушки. Но, никогда ничего не покупали. Сегодня же он впервые шел к дяде Адилю с конкретной целью.
— Давай заглянем сюда. — Он распахнул перед Машей деревянную с железным окладом дверь.
Они оказались в маленьком помещении с низкими потолками. На затянутых красным бархатом витринах сияли кольца, серьги, кулоны, каких в Москве было не найти — с восточным колоритом, с неповторимыми узорами «бута», символизирующими языки пламени, по-местному нескромные, иногда даже слишком массивные для повседневного ношения. Но у артистов немного другой вкус и другая система ценностей. То, что в жизни может выглядеть громоздко, на сцене смотрится идеально и не теряется в свете софитов.
Дядя Адиль встретил их с распростертыми объятиями, тут же убежал варить кофе для дорогих гостей, оставив наедине со сверкающими витринами.
— Выбери то, что больше всего нравится, — предложил Марик, отчего-то смущаясь.
Однажды в Москве он был свидетелем, как Андрей Кигель дарил своей супруге на годовщину свадьбы бриллиантовые серьги. Ценности подарка никто тогда не удивился — Андрей пахал на гастролях как проклятый, не отказывался ни от какой работы и зарабатывал немало. Марик хорошо запомнил, с каким лицом Андрей делал этот подарок, какая уверенность сквозила в его жестах, чувство собственного достоинства. Нет, он очень любил жену и искренне хотел ее порадовать. Но подарок служил и подтверждением его состоятельности. Он тогда сказал: «У каждой женщины должны быть бриллиантовые серьги, запомните, ребята».
Марат считал, что женщине лучше самой выбрать, что ей нравится. И он очень постарался не растратить все имеющиеся деньги на застолья, чтобы сделать Маше подарок. Но теперь, когда долгожданный момент наступил, он смущался. Она ведь тоже певица, самостоятельная женщина. Сейчас скажет ему, что не примет такого подарка. Вдруг ее обидит его жест?
А Маша смотрела на него и улыбалась. Как будто поняла его смущение.
— Мне нравятся вот эти серьги, — она кивнула на две капельки-бута с синими камнями. — Но давай мы их купим в следующий раз. Например, через год, когда приедем сюда отмечать годовщину нашего знакомства.
— Зачем ждать? — удивился Марик. — Тогда мы купим что-нибудь еще. Дядя Адиль! Да бросай ты свой кофе, иди к нам. Вот эти серьги хотим!
Серьги стоили чуть больше, чем у него было. Но старая дружба, Восток. Марик не сомневался, что дядя Адиль поймет все с полувзгляда, а необходимую сумму Марат ему потом с кем-нибудь передаст.
Так оно и получилось. Из лавки дяди Адиля они вышли спустя час: пока выпили кофе, пока обсудили все новости, произошедшие за последние несколько лет, что Марик не был в родном городе. Серьги Маша надела сразу, и они идеально подошли под ее кремовое платье и белоснежную кожу. Здесь, в декорациях старого города, она выглядела как персидская княжна, и по ее счастливым глазам Марат понимал, что серьги она будет носить и в Москве. Он и сам ощущал радость от того, что все складывается. Не в серьгах ведь дело и даже не в одобрении бабушки Гульнар. Просто все складывалось. Ни с одной женщиной он не чувствовал такого единения, ни с одной он не мог просто молчать, гуляя по парку, и наслаждаться моментом. Их всех почему-то требовалось развлекать, о чем-то приходилось говорить, что-то доказывать. С Машей просто было хорошо, без дополнительных условий.
Но одна мысль не давала Марату покоя и омрачала его безусловное счастье. Накануне вечером они с дедушкой Азадом, уже совсем стареньким, но все таким же строгим, сидели во дворе. Говорили о разном, все больше о работе Марата. Но потом дед вдруг спросил:
— Когда свадьба?
Как о чем-то решенном, как будто дело только в дате, которую осталось назначить. И Марат понимал, что дедушка прав. Каких бы зароков он себе ни давал, что бы ни обещал себе в юности, он смотрел на Машу и понимал — это не та женщина, с которой можно жить без обязательств. То есть можно, да. В конце концов, она была взрослым человеком, состоявшейся певицей, а не наивной институткой. Но впервые Марику казалось, что отношения без брака оскорбительны. По крайней мере, с такой, как Маша.
Но где взять деньги? Хорошо, он сейчас вызовет Мопса, тот нарисует ему какие-нибудь гастроли, какие-то внеплановые концерты, на свадьбу они быстро соберут. Но что дальше? Куда он приведет жену? В квартиру Кигеля? Или снять номер в гостинице? На сколько? На месяц? На два? Нет, нужно свое жилье, в конце концов, он мужчина! Он должен решать подобные вопросы. Но Марат знал только один способ — гастроли. По Дальнему Востоку, по Сибири, по Уралу. По тем союзным республикам, в которые несильно рвутся артисты первого эшелона. А у Маши свой график, свои концерты и гастроли. И это значит, что впереди у них постоянные разлуки. На многие месяцы вперед.
«Любовь на расстоянии стынет, как костер на ветру», — всплыла в голове банальная, но очень правильная фраза. И к артистам она относилась в первую очередь, Марат слышал сотни подобных историй. Что же делать? Выхода он не видел. Только работать. Как Андрей, соглашаясь на все, что предложат. И молиться, чтобы их чувства выдержали грядущее испытание.
* * *
Марат сомневался до последнего. Сольные концерты на стадионе? Ну что за глупость! Стадионы предназначены для спортивных мероприятий, а не музыкальных.
— Как ты себе это представляешь? — выговаривал он Мопсу. — Расстояние от сцены до трибун огромное. Люди увидят какую-то крошечную поющую точку. А звук? Акустики на стадионах считай что нет. Связи со зрителем никакой, особенно с дальними трибунами.
— Ты же пел на «Красном Богатыре» в прошлом месяце! — парировал Мопс. — Ничего? Десять тысяч мест, вполне себе стадион!
— Не сольный же концерт!
Тот концерт был сборный, весь цвет советской эстрады поздравлял славный шахтерский город с юбилеем. Как раз все население города стадион и вместил. Тогда Марат тоже долго отнекивался, но соблазнился тройной ставкой. За выступление на стадионе гонорар умножался на три, а в свете последних событий деньгами он пренебрегать перестал. Ну и что в итоге? Заплатили ему не шесть рублей за две песни, а
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
