– И в этом ваша главная ошибка, друзья, – он развёл руками. – Диана тоже искренне верила Маркусу, словно самой себе, однако к чему это привело вас всех? – он кинул взгляд на рыжеволосую.– Маркус, которому все так верили, одержимый жаждой власти и желанием стать главой Дхармов пошёл на предательство, буквально продал мне Диану, чтобы занять её место и тем самым подписал себе смертный приговор.
Ева и Неф синхронно посмотрели в сторону Маркуса.
– Прошу, скажи, что он врёт, – проговорила Уварова, смотря на блондина.
Но тот отвёл взгляд и молчал, Диана же, на которую они посмотрели после него, коротко кивнула, давая понять, что это действительно правда.
– Но жажда власти ослепила дорогого Маркуса и он попался в идеально построенную мною ловушку, – тот склонил голову на бок, смотря на блондина. – Понимаешь ли, целью моей, которую вы так стремительно хотели от меня получить является уничтожение вашего вида, путём связки главы Дхармов с душами всех других, тем самым убив Маркуса – я убью всех нынеживущих Дхармов, они словно техника, откатятся к заводским настройкам и умрут той смертью, которой были должны.
Сейчас он напомнил злодея из любого фильма, который торжествовал перед своей победой, искренне веря в неё. Погода тоже, словно ощущала это и угнетала обстановку дуновениями ветра и тучами, которые закрывали всё небо.
Собирался дождь, гремел гром, ветер обмораживал своим дыханием и заставлял ощущать себя где-то внутри, под кожей, близ костей.
В этим минуты, когда уже, казалось, ничего нельзя было исправить, каждый думал и размышлял о своём, пытаясь понять, что за жизнь он прожил и каким образом пришёл к такому её, не совсем логичному, концу.
Маркус злился на себя, не только за то, что предал, а за то, что так относился ко всему, что его окружало и уже принимал свою смерть как данность, с пометкой на то, что он действительно это заслужил. Ева боролась с чувством ненавистью к самой себе и разочарование в Маркусе, ведь да, можно свалить всё на то, что он поступил неправильно, вновь выбрал власть, а не что-то иное, но вина, по её мнению, была в том, что вовремя она не заметила это, не помогла и не поддержала и вот к чему это привело.
Неф испытывал боль и одновременно облегчение. Второе от того, что Диана не бросала его, действительно любила, жаль, что времени вместе у них оставалось настолько мало. Первое же он испытывал от того, что слепо верил другу, который его предал и дело было даже не в продажи Дианы….он видел как Неф мучился, знал, что он мучается зря и ничего не сделал для того, чтобы это исправить.
Очередной раскат грома, сверкнула молния, с неба одна за одной начали капать капли дождя, маленькие, совершенно незаметные по одиночке, но ужасно сильные, когда все вместе, словно люди.
– Пора становится человеком, – Панталеон посмотрел на напиток, который сотворил.
Взяв рядом чашу, он опустил её внутрь, набирая до кроев, после чего залпом выпил, вкус был не особо ему приятен. Всё-таки там была кровь четверых мертвецов, четверых живых и его собственная.
После он зачерпнул ещё и передал этот напиток Теодору.
– Проследи, чтобы она выпила всё до последней капли, – с этими словами он всучил ему чашу, а сам схватил нож.
Он подошёл к Маркусу и начал вырезать на его теле символы, каждый из которых символизировал жизнь, смерть, стихии природы, ад, рай, Нараку и наконец человека, которым тот родился изначально.
В ответ на то, что он делал тело отдавалось болью, всё-таки Дхармом он ещё оставался и каждый порез он ощущал на себе, но сделать это и сотворить ему хотелось самому. Любая вообразимая боль не могла сравнится для него со сладостью собственного триумфа.
Кровь каплями стекала на землю, окрашивая деревянное сооружение и тело блондина в алый цвет.
– Что ты чувствуешь, Маркус? – спросил Панталеон.
Он ожидал услышать злостный комментарий, который бы доказывал его собственную правоту в отношении блондина, но в ответ тот лишь молчал.
– Отвечай на вопрос, – он надавил кинжалом сильнее, желая принести тому как можно больше боли.
– Смотри не убей раньше времени, – ответил ему блондин.
Когда же брюнет закончил, он сделал пару шагов назад, восторгаясь тем, что сделал. После он подошёл вновь к чаше, бросая туда сам кинжал.
– Да, настало время…
Панталеон начал читать заклинание при этом выводя кровью на чаше такие же знаки, которые были вырезаны на Маркусе. В начале всё было спокойно, никто ничего не ощущал, но когда была нарисована уже половина…началось.
– О нет, – Ева начала спешно ловить ртом воздух, каждый вздох ей давался всё тяжелее…вот какая смерть грозила ей….
На белой футболке Нефа начали виднеться бордовые следы, рана раскрылась и начала кровоточить, все Дхармы в мире, в каждом уголке стали постепенно умирать той смертью, которой были должны изначально…секунды агонии, криков, мучений…каждая из них длилась словно вечно, будто бы даже не готовясь заканчиваться никогда, от чего всем становилось ещё дурнее.
Панталеон обернулся и опешил от шока…из живота Дианы также сочилась кровь. Он кинулся к ней, задрал футболку, видя рану, которую сам нанёс много веков назад.
– Ты же должна была выпить, – проговорил он.
– Порой мы не всегда получаем то, что хотим, Панталеон, – с этими словами она в секунду выпуталась из кандалов и ударила его.
Он отлетел на середину, чуть не задев собой чашу.
– Тео, чаша, – прокричала она, сколько было сил.
Она держалась за живот и пыталась обороняться, чтобы брюнет не смог добраться и завершить начатое.
– Предатель! – прокричал он, смотря на Фостера.
В это время сам Теодор пытался стереть знаки, но те не поддавались, схватив нож, который был омыт в крови, он начал соскабливать их вместе с покрытием, тем самым Дхармам становилось лучше.
– Есть!
Эти слова для Дианы были словно красный флаг, который позволил поднять Пантелеона над землей и резко ударить о камень. Панталеон подкинул ей шприц, который она тут же вколола в своего противника…секунда…он ослаб и её рука проникла в его грудь, буквально вырывая ещё пульсирующее сердце.
На лице Панталеона застыл шок, глаза были раскрыты, наполнены ужасов и страхом…всё было кончено…вода смывала остатки крови…поливая его мёртвое обмякшее тело, которое лежало на земле.
Его же разум буквально взлетел, не видим для других, он поднялся и посмотрел на свой труп, от прорычал.
– А вот и твоё время пришло, – голос Маши был для него сродни скрежету когтей.
Материя обернулась, смотря на саму смерть, она сделала шаг вперёд, ухмыляясь и разглядывая его ошарашенное лицо.
– Не можешь себе даже вообразить, как хотела забрать тебя именно я, – она склонила голову на бок, хватая его за руку.
