Глава 1 «Новая страница жизни»
Звук скрипки…туман за окном, алкоголь…заливающий дно его бокала, вокруг полумрак, маленький огонёк исходит лишь от одинокой свечи, украшающей стол. Он сидит в кресле, складывалось чувство, что за время его здесь пребывания он уже пустил туда корни, но это заботило его явно в последнюю очередь. Взгляд мужчины был устремлён в пустоту, такую же, которая царила в его душе, словно дыра, сделанная от пули, только больше и болезненнее, ведь это давало понять…что её больше нет рядом.
Какого это терять то, без чего не мог представить своё существование пару столетий? Это больно и тягостно, в твоей голове калейдоскопом на постоянной основе крутятся воспоминания, мысли, твои собственные чувства, которых ты уже не испытаешь. Каждый звук, предмет или чувство…напоминает о уже утраченном, будто бы ударяя тебя о суровую реальность, показывая, что для тебя это закончено и давно потеряно.
Именно в этом состоянии Неф находился со смерти Элизабет, каждый день вспоминая их первую встречу, моменты вместе, их любовь…вплоть до её смерти…до того момента, как у неё случился последний приступ….и она обмякла на их кровати…её глаза закрылись навсегда…а с губ больше не сорвётся ни единого звука. Он просыпался с этими мыслями и засыпал также к с ними, в этом самом кресле, где сидел каждый вечер, смотря в окно, слушая звук скрипки, запивая это всё алкоголем и чувствуя угнетающую пустоту внутри себя.
«Образец самоконтроля», «Способен управлять своими чувствами», «Трезво мыслить» – именно это он считал присущем себе долгое время, ведь с момента смерти Селены было именно так, он полностью владел собою, своими чувствами, мыслями и желаниями, отдавался им, когда хотел, и сдерживал, когда того требовали обстоятельства, но вот…прошло пару тысяч лет и он вновь вернулся к этому угнетающему существованию человека, потерявшего любимую. И сейчас оно было в разы ужаснее, потому что Селена была односторонней любовью, её потеря в сравнении не была такой ужасной. Когда же Лиз…была для него всем, взаимная любовь, наполненная пониманием, безрассудством, разговорами, приятным молчанием и принятием друг друга.
Так он и заснул, в кожаном кресле, с бокалом, который через пару минут выпал из его ладони и алкоголь разлился на ковёр, под звук скрипки и перед окном, за которым был туман.
Наступило утро, дверь со скрипом открылась и послышался звук каблуков, ударяющихся о паркет.
– У меня дежавю, – раздражённо произнесла девушка.
Она подошла к столу и дунула на свечу, дым от той ровной струей начал расходится по комнате, далее девушка прошлась к креслу и подняв бокал, закатила глаза, увидев пятно. Сделав пару шагов назад она с горечью осмотрела спящее тело друга, за всё время их знакомства она первый раз видела его в таком состоянии, от чего на душе скребли кошки, ей хотелось что-то сделать, исправить, помочь, но чем? Его можно понять, он потерял любовь всей своей жизни и нет шансов, что она вернётся и девушка это понимала, осознавала всю боль его существования, но так не могло больше продолжаться.
– Почему каждое утро первой я вижу тебя? – усталый голос шатена.
Он тяжело разлепил веки и потёр их, просыпаясь. Спустя пару минут, когда к нему пришло осознание действительности, он посмотрел на подругу, она облокотилась о стену спиной и смотрела в его глаза с неким…то ли осуждением…то ли жалостью.
– Так и будешь молчать? – тяжело вздохнул Александриец.
– Прошёл уже месяц, – пробормотала она, после чего замолкла, подбирая слова. – Я не могу понять всю боль твоей утраты, – девушка тяжело вздохнула. – Но стоя на месте ты никогда не выйдешь из этого круговорота.
Она обвела руками комнату. Мужчина лишь усмехнулся, осматривая то, что его окружало, и впрямь….выглядело как берлога отшельника.
– Я не была знакома с Элизабет настолько близко как ты, однако больше чем уверенна, что после себя она желала оставить далеко не это, – она кусала щёки изнутри, этот разговор давался ей тяжело, потому что он был с действительно близким ей человеком, которого она знала очень давно.
В ответ мужчина горько усмехнулся
– А что ты предлагаешь мне делать, Маш? – он смотрел прямо в её глаза, – Жить дальше? Идти вперёд? – наигранно говорил Акил. – А есть ли смысл в этом, если каждый день для меня это боль и муки?
С другой стороны кресла он взял бутылку, откупоривая и делая первый глоток
– Потому что ты сам делаешь свою жизнь таковой, – выпалила девушка, выхватив у него напиток, а после поставила бутылку на подоконник– Ты сам каждый день мучаешь себя мыслями о ней, – она взяла его за локоть и потащила к зеркалу. – Ты сам раз за разом возвращаешься к мыслям как тебе плохо от её утраты. – блондинка поставила его перед стеной, смотря в отражение. – Только посмотри во что ты превратил себя…
Последнее она сказала уже шёпотом, смотря на него…хотя…старым добрым Нефом это было назвать уже сложно. В зеркале был мужчина, на вид лет сорока…лицо его украшали уже отросшая щетина…грустные…убитые глаза, гримаса боли и мучений, на теле была потасканная футболка с пятнами и подтёками, даже поза в которой он стоял….была сродни старческой…
Мужчина не осознанно сравнил своё отражение с девушкой, которая стояла рядом. Аккуратное лицо, без единого изъяна, красная помада, умеренно накрашенные ресницы, яркие серые глаза, выражающие надежду. Её светлые волосы, граничащие с лучами солнца…обрамляли лицо и по своей длине доходили чуть ниже плеч. Он часто сравнивал её с фарфоровой куклой, которую создал самый искусный мастер, внося в черты её лица всё тепло и доброту, которая царила в душе, но была недосягаема для случайных знакомых.
– Хотя бы ради неё – иди дальше, – произнесла она.
С этими словами девушка кинула последний взгляд в его сторону и направилась к выходу, закрывая за собой дверь. Мужчина же в очередной раз оглядел своё ужасное состояние, убеждаясь в словах Романовой, что так продолжаться больше не может….с этими мыслями он направился в сторону ванной комнаты.
Мария же, выйдя из его комнаты, поправила свой жакет и отправилась к ближайшему лифту, поднявшись на предпоследний этаж, она поздоровалась с парой Дхармов, которые стояли при входе, и зайдя внутрь комнаты захлопнула дверь.
– Ещё минус десять, – это был голос Маркуса.
Блондин стоял около огромной стены, которая простилалась по всему периметру комнаты, на ней алым цветом горели имена жертв, которых осталось не так много, а это означало, что конец был уже неизбежно близок.
– А у меня минус очередная книга, – истерично воскликнула рыжая и метнула её в середину комнаты.
Маша сделала один шаг назад, чтоб та не попала прямо в неё.
С момента их прибытия в Лондон прошёл месяц, на протяжении которого они нещадно искали способ, как можно продолжить список, внести туда новые имена, однако каждый раз всё было тщетно и ответа словно и вовсе не существовало. От этого опускались руки, помощи было ждать не откуда, ведь они буквально не могли сказать, что Асим мёртв, что он убил Элизабет, а его прикончил Неф и что вообще Дхармов можно убить….это всё навело бы жуткий шум, ужас и начался бы бунт, в котором преимущественное большинство бы требовали смерти Нефа…ведь винить они могут только его…ведь он единственный выживший. А другая бы часть начала проклинать их дело и вовсе бы отказалась выполнять список…а к чему это приведёт….они не знали и это пугало, неизвестность сама по себе пугала их всех
