Он смотрел на нее так, словно никогда раньше по-настоящему ее не видел.
«Это сделал мой отец». В этом все дело. Поскольку она Драммонд, с точки зрения команды Аласдера она была проклятой. Изабел чувствовала это уже несколько дней. Когда она осмеливалась выйти из каюты, ее встречали молчание и угрюмые взгляды. Рори весьма неохотно служил посредником, передавая Брайану новости о состоянии Аласдера и о его планах покинуть корабль и начать отстраивать деревню Гилмур. Из всей команды на борту теперь оставался только Рори, поэтому пока Изабел удавалось игнорировать антипатию Брайана.
Она подняла пустой кувшин. Возможно, они больше никогда не будут близки. Ночи, проведенные в этой каюте, могли остаться лишь воспоминанием.
– Изабел. – Аласдер протянул к ней руку. На его губах играла улыбка – он словно призывал ее быть с ним откровенной.
Но если она заговорит, ей придется сказать ему горькую правду.
– Ты еще не поправился. Тебе надо больше отдыхать.
– Хватит с меня отдыха.
Уже у двери она услышала, что Аласдер встал с койки.
– Изабел.
Его руки вдруг оказались на ее плечах, щека – прижатой к ее затылку. Крепкое тело воина прижалось к ее спине, предупреждая и обещая.
Изабел открыла дверь, прежде чем он успел повернуть ее к себе, прежде чем поцеловал, прежде чем она забыла об осторожности.
– Отдыхай, – прошептала она и выскользнула за дверь.
Глава 31
– Неужели вы думаете, что я могу накормить такую ораву? – Кок размахивая деревянной ложкой, его щеки раскраснелись, но Аласдер заметил, что его глаза блестят от радостного возбуждения.
– Кроме тебя, Уильям, никому не под силу совершить такой подвиг, – заявил он. – И не только сейчас, – добавил он, уверенный в том, что повар понимает, какая его ждет нагрузка. – Нам будут нужны твои услуги до тех пор, пока не отстроят деревню.
– Да это значит, что придется кормить сотни людей! Ну не сотни, конечно, подумал Аласдер. Здесь всего сорок два человека, не считая двадцати матросов со «Стойкого», которые решили остаться в Гилмуре. Но он предпочел промолчать и позволить Уильяму излить свое недовольство, зная, что за ним, несомненно, таился восторг.
Кок был французом и обожал устраивать скандалы. Он уже с утра был не в настроении, швыряя на пол кухонную утварь, а если никто не собирался ее поднимать, принимался за камни. Единственным способом утихомирить Уильяма было молча слушать и соглашаться с ним в том, что он самый несправедливо оговариваемый и недооцененный член судовой команды.
– Мне следовало бы вернуться в Новую Шотландию, – сказал Уильям, но его голос уже стал гораздо тише, а взгляд не таким грозным.
– А я был бы благодарен тебе, если бы ты остался, – сказал Аласдер. – Кто, кроме тебя, может справиться с такой грандиозной задачей?
– Здесь – никто, – уверенно ответил Уильям, оглядев свою команду: трех матросов, которых с трудом уговорили помогать Уильяму. Хотя они и старались, в стряпне они смыслили так же мало, как Аласдер в вышивании.
– Похоже, мне придется остаться, – проворчал Уильям, постукивая деревянной ложкой по ладони. – Не то вы все умрете с голоду.
Аласдер улыбнулся и сжал плечо кока.
– Я ценю твою преданность делу, Уильям.
Кок кивнул и принялся командовать своими подчиненными.
Обернувшись, Аласдер увидел Брайана. Аласдер кивнул ему, и они оба быстро ушли, не дожидаясь очередного скандала Уильяма.
Мужчины остановились во дворе, где они могли наблюдать за тем, что происходило вокруг. Жители сгоревшей деревни сновали взад-вперед по перешейку от Гилмура до своего нового жилья, помогая восстанавливать провалившиеся крыши и заделывая дыры в стенах.
Команда «Стойкого» была занята строительством дома для тех матросов, которые оставались в Гилмуре. Отдельно строился небольшой коттедж, который должен был стать домом для Аласдера и Изабел на то время, пока будет восстанавливаться крепость Гилмур.
Если, конечно, Изабел согласится покинуть корабль.
– Есть еще какие-нибудь нерешенные проблемы? – спросил Аласдер.
– Одна женщина уверяет, что ее муж положил глаз на ее соседку, но полагаю, что эту проблему им придется решать самим.
Аласдер поднял бровь, и Брайан перестал улыбаться.
У Аласдера были свои семейные сложности, и он не считал это темой для насмешек.
Оставив Брайана, он направился к лестнице, которая вела к бухте. Ему пришлось подождать, пока матросы с трудом подняли вверх громадную бочку. Эта работа была тяжелой и отнимала много времени, но тем не менее так было гораздо быстрее, чем тащить тяжеленные бочки на телегах, запряженныхлошадьми.
Сегодня залив был спокойным. Аласдер поднялся на борт «Стойкого». Сейчас он чувствовал себя вполне сносно, и ему трудно было поверить, что еще недавно он был на волосок от смерти, хотя он отлично помнил момент, когда прозвучал выстрел, и лицо того человека, который в него стрелял.
Стоя на пашубе, Аласдер думал уже о другом. Он водил свой корабль через моря и океаны, повидал много чужих стран. Он часто стоял на этом самом месте и молил Бога, чтобы его не настигла буря или чтобы ему хватило мудрости обойти стороной тайфун. А что принесет ему завтрашний день?
Сможет ли он так легко от всего отказаться? Поменять качающуюся палубу корабля на надежное великолепие Гилмура? И сам себе отвечал – да, сможет. Для молодого человека, стремящегося познать мир и определиться в нем, бесконечные путешествия по морям были естественными. Но сейчас он был готов посвятить себя строительству. Не только Гилмура, а и основ всей своей будущей жизни.
Его привлек слабый звук ударившегося о палубу камня. Звук повторился, и Аласдер, обогнув свою каюту, направился на корму. Изабел сидела за своим рабочим столом и внимательно разглядывала лежащий перед ней кусок мрамора.
Ударив молотком по резцу, она с такой легкостью разрезала мрамор, словно это был каравай свежеиспеченного хлеба. Осколок упал на палубу.
А из черного камня появилось лицо с намеком на подбородок и гордо торчащим носом. Аласдер узнал себя в еще не законченной работе. Он был поражен и смущен.
– Тебе не надо как-то меня измерить? Например, длину носа? Или мой подбородок? – спросил он.
Изабел положила молоток и сказала:
– Я хорошо знаю твое лицо. – Это прозвучало просто, без каких-либо эмоций, так, словно она говорила о погоде.
Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, о чем он думает? Аласдер тоже хорошо знал ее лицо. Черты ее лица были вполне обычными. Прямой нос, ничем особо не примечательный рот – разве что нижняя губа немного полнее верхней, – довольно высокие скулы. В лице Изабел не было ничего такого, что могло бы поразить. Но при обычности каждой черты в целом ее лицо удивляло необыкновенным изяществом и красотой.
