единого слова не вымолвил. Вот так чудеса! Как мало простому человеку надо. Обидеть, ранить обидой очень просто, быть человеком – трудно. Мы еще не знали – что из себя представляет наш новый хозяин. Сегодня он по отношению к нам поступил гуманно. Была ли это жалость или человечность? – одним словом молодец, не ожидали этого мы. На крыльях прилетели по своим комнатам, вставай, начинаем картошку варить, поднялась братва. «Что с вами?» – спросили они. Когда мы рассказали, что произошло несколько минут тому назад, многие не поверили, нам самим казалось, что это был сон. Нас уже не сопровождала охрана до работы и после работы лишь проходная вела учет – во сколько ушел из зоны и когда вернулся. Теперь каждый человек, который не имел нарушений по работе и по режиму в зоне, имел право ходатайствовать перед начальником зоны, через начальника колонны, себе увольнительную на выходной день. Часы, указанные в увольнительной, мы могли использовать по своему усмотрению. Если у тебя имелись деньги незначительные, то имел право сходить на базар и на барахолке с рук купить какую-нибудь необходимую вещь. Заодно протолкаться там, хоть на белый свет посмотреть, узнать, чем люди живут, какими заботами они заняты. Однажды в воскресенье многие из ребят собрались идти на базар. В нашей комнате постоянным писарем по разным мелочам был я. Седьмой класс я окончил в ту пору, когда все школы были переведены на республиканский язык, то есть русский, а большинство из ребят учили в школах на родном язык. Чуть управились утром, ребята стали поторопить меня – начинай писать увольнительные. Один за другим подходили ребята, скоро все свободные от работы держали в руках этот единственный документ, который мог подтвердить твою личность, в случае каких-нибудь неприятностей. Заодно и себе написал и оформил. Сперва должен был подписать начальника колонны, а затем утверждает начальник зоны и заверить. Осталось только идти через проходную и отметиться. Тут один из наших ребят подходит и говорит – пиши и мне, а другой из парней рассказывает: «При оформлении увольнительной, начальник колонны Кривельков шутя сказал – все на базар просятся, никто не пишет, что увольняюсь по бабам». Я решил этой шуткой воспользоваться и пишу этому парню: Увольняюсь по бабам и указал время от 16:00 до 6:00 утра. Кривельков эту бумажку подписал не глядя, и тот отправился к Мюллеру. «Кто это тебе написал?» – спросил он. Тот назвал мою фамилию, сразу последовала команда по телефону – на проходной задержать такого-то и посадить в карцер. Я как раз в этот момент предъявил свою увольнительную охраннику, который делал запись в специальный журнал. Мою увольнительную сразу отобрали, а меня посадили в карцер. С наружной стороны забрякали железные запоры, на которые повесили увесистый замок. Пропал выходной, так тебе и надо, доигрался со своими глупыми шутками. Была летняя жара, в карцере особенно было душно, я лёг спать на голом полу. Лежу и думаю: ребята все ходят по базару, наслаждаются свободой по-человечески, а ты изволь, отдыхай на этой перине, другой раз будешь поумнее. Я пролежал около часа и стал засыпать, ведь сон самый лучший лекарь. Только заснул, как клопы напали на меня, всё тело жгло огнём, решили выгнать меня со своих владений. Учуяли запах человека, решили отведать свежего клиента. Так как за прошедшие сутки здесь ни единой души под арестом не было, они ведь тоже живые существа, на святом духе не проживут. Я снял рубашку, и во всю воюю с клопами, в этот момент открывают замок и забрякали засовы, двери открываются и на пороге карцера стоит сам Мюллер, охранник и начальник колонны. Увидев меня полуголого, удивились. «Ты чем тут занимаешься? Почему разделся?» – «Гражданин начальник, клопы живьем заели меня, нету никакого спасения от них, вот я и вытряхивал их с рубашки» – «Говоришь, что удобства для тебя создали здесь неважные? Допустим, что это так. Но за какие проделки ты сюда попал? Это ты понял или нет? Наверное, нас обвиняешь?» – «Нет, никакого я не обвиняю, только самого себя, что совершил такую глупую шутку». Мюллер был в хорошем настроении, это сразу заметно было. «Допустим я не заметил бы, а механически подписал бы эту бумажку, тогда что? Если бы у него стали бы проверять документы на базе, какое глупое положение мы попали бы. Теперь понял свою вину?» – «Понял», – промолвил я, – «Ещё будешь таким вещами заниматься?» – «Нет, никогда» – «Тогда выходи отсюда и забери в проходной свою увольнительную, и запомни раз и навсегда» – «Благодарю вас», – сказал я, и не чувствуя ног под собой, прошел через проходную, а через 15 минут уже был на базаре. Встретил своих ребят, с которые с большим удивлением смотрели на меня. «Ты или не ты? Как очутился здесь? Ведь тебя посадили в карцер?» – «Надо уметь!» – шутя сказал я. Чего там только не продавали на барахолке в руках. Были некоторые вещи подходящие, но много было барахла, которое давно надо было в утиль сырье сдать. Цены были очень высокие: стакан махорки стоил 50руб., картошка 300руб за ведро и т.д. Протолкались там, купили курева и семечек и вернулись в указанные часы в свой родной клоповник.
Наконец пришла долгожданная радость для всего народа – кончилась война! Все облегчённо вздохнули. Кто плакал, ожидая радостных встреч со своими близкими, а кто наоборот плакал от горя, что больше никогда не придётся встретиться с любимым человеком. Ведь этот гигантский механизм войны по своим масштабам пожирал ежедневно миллионы рублей, которые теперь будут использованы в мирных целях. Освободятся миллионы рабочих рук, которым пришлось взять в руки оружие и превратиться в профессиональных убийц, чтобы отстоять независимость и свободу Родины.
Последнее время появились слухи, что скоро нас выпустят из зоны. Этого мы ждали долгие годы, находясь за колючей проволокой. Опасения вождя о создании «пятой колонны» ради чего мы оказались здесь миновали. Победителей не судят, они всегда правы. Не прошло и двух месяцев после войны, нас выпустили на свободу. Распределили по общежитиям №2, № 25 и №28, недалеко от шахты. Эта свобода, доставшаяся нам огромной ценой, была мнимой свободой. Теперь мы имели право передвигаться внутри города, а за его пределами нет, так как у нас никаких документов и их не собирались в скором будущем нам выдавать. Нас поставили на учёт в спец комендатуру, владения которой находились на Заречной улице по соседству с нами. На каждого человека была заведена специальная карточка, и мы обязаны были в месяц
