много проблем. Но мне нужен Источник, Киль. Я не люблю незавершённых дел, и это сводит на нет практически всё до единого. Включая тебя, кстати. Так что же мне делать?
— Оставьте меня в живых! — прокричал Оуэн. — Должен быть способ убедиться, что бомба не убьёт и меня тоже. Тогда вы получите своё оружие, а я уйду. Вы меня больше никогда не увидите!
— Прости, конечно, но если я выну ключ из твоего сердца, разве это не остановит его работу? И, следовательно, не сведёт ли это на нет мою часть этой сделки?
Оуэн кивнул и сделал ещё один глубокий вдох.
— Но вы можете спасти меня, — сказал он, идя ва-банк. — Чарм подарила мне сердце робота, точно такое же, как у неё. Вставьте его, сделайте всё, что нужно, чтобы сохранить мне жизнь, и Седьмой ключ ваш.
Глаза доктора Верити расширились, и он поднял амулет с роботизированным сердцем, который Оуэн получил в башне Магистра.
— Ну, это объясняет, почему оно было у тебя при себе. — Он начал смеяться, всё сильнее и сильнее, пока Оуэн не задумался, не случится ли у него самого сердечный приступ. — Ты… хочешь, чтобы я спас тебя… с помощью науки? — наконец выдохнул доктор. — ТЫ, Киль Гноменфут, станешь творением технологии? Мне даже не нужна причина. Я с радостью сделаю это, просто чтобы сделать всё, за что ты боролся, совершенно бесполезным!
— Вы должны пообещать, что со мной всё будет в порядке, — произнёс Оуэн. — В противном случае никакой сделки не будет.
— Или я мог бы просто сам вынуть ключ из твоего сердца, пока оно ещё бьётся, — сказал доктор, приподняв бровь.
— Это не сработает. Согласно Зомби Первого мага, единственный способ создать Седьмой ключ — это если я добровольно отдам своё сердце. — И самоотверженно.
Доктор Верити начал ругаться.
— Я действительно, всерьёз ненавижу магию, — вздохнул он. — Я действительно очень хочу убить тебя. Учитывая все обстоятельства, это оказывается очень разочаровывающий день.
— Поверьте, всё идёт совсем не так, как я надеялся.
Доктор Верити фыркнул на это, затем пожал плечами.
— Хорошо, одно роботизированное сердце за один сердечный ключ. По рукам. Идёт. — Он протянул руку, и Оуэн двинулся, чтобы пожать её, но тут же вспомнил, что он всё ещё связан. Доктор ухмыльнулся. — Попался!
Оуэн вздохнул.
— Просто… просто сделайте это уже.
— Солдаты! — Доктор Верити щёлкнул пальцами, и два солдата Науки встали рядом с Оуэном. — Нам понадобится небольшая операция. Возьмите у мальчика сердце робота и поменяйте его на то, что у него в груди, ясно?
Один из солдат Науки удерживал Оуэна, в то время как пальцы другого изогнулись, превращаясь в ножи.
— Подождите, они будут это делать? — крикнул Оуэн. — Я хочу настоящего врача!
— Они содержат все знания из наших медицинских библиотек, — рассеянно произнёс доктор Верити, затем бросил на него злобный взгляд. — Но если ты хочешь, я могу сам сделать это.
Оуэн вздрогнул и покачал головой.
— Многое теряешь. Вперёд, солдаты! Подарите нашему мальчику новое сердце!
Солдат Науки, держащий роботизированное сердце, прикоснулся к руке Оуэна, уколов её какой-то иглой, и внезапно комната начала качаться и всё заволокло туманом. Мальчик боролся, чтобы не заснуть, но что бы это ни было, то, что робот ввёл ему, было слишком сильным.
— Не забудьте, вы обещали сохранить мне жизнь, — проговорил он так чётко, как только мог.
— Посмотрим! — сказал доктор Верити.
— Бетани, — пробормотал Оуэн, когда всё вокруг погрузилось во тьму. — Я… Мне так жаль…
И когда Оуэн потерял сознание, доктор Верити повернулся к Солдатам Науки.
— Кто такая Бетани? — спросил он.
Глава 43
Оуэн сидел за стойкой регистрации в библиотеке, проверяя книги. По какой-то причине было много книг о Киле Гноменфуте. Мальчик пролистал одну, и тот факт, что все страницы были пусты, показался ему странным, но не настолько, чтобы беспокоиться.
Кто-то положил книгу на стол, чтобы полистать, и он поднял глаза. Это была Бетани, сделанная из шоколада.
— Не могу поверить, что ты сделал всё это, — сказала она ему, и в кои-то веки это прозвучало не так, как будто она кричала на него. На самом деле, её голос звучал почти восхищённо. — Ты прожил историю Киля на протяжении всей книги, Оуэн. Весь путь до конца.
По какой-то причине было немного трудно говорить, как будто его голова была затуманена чем-то вроде заклинания лжи.
— Мне так жаль, Бетани, — сказал ей Оуэн. — Я никогда не должен был делать ничего из этого. Это всё моя вина. Я не виню тебя за то, что ты оставила меня там умирать. Я это заслужил.
Бетани, которая теперь была сделана из слов вместо шоколада, чуть не рассмеялась.
— Оставила тебя умирать? О чём ты говоришь?
— Киль Гноменфут умирает в конце книги, — печально сказал ей Оуэн. — И прямо сейчас я — Киль Гноменфут. Если бы я не прошёл через это, многие другие люди в книге пострадали бы из-за этого. Я не мог так поступить с ними. Потому что это была моя вина, что Киля там не было. Это всё моя вина. Вымысел слишком опасен. С этого момента я собираюсь предоставить это тебе. — Он нахмурился. — Хотя я не могу, потому что скоро умру. Оууу.
— Оуэн, как думаешь, где ты находишься? — Бетани начала что-то говорить, но её прервал мальчик с табличкой «КИЛЬ ГНОМЕНФУТ».
И он носил этот знак, потому что он был Килем Гноменфутом! Иногда сны были по настоящему прекрасными.
— Я действительно горжусь тобой, — произнёс вымышленный Киль Оуэну. — Я не настолько хорошо знаю тебя, Боумэн…
— Оуэн, — поправила Бетани.
— Но посмотри на себя. Ты больший герой, чем я!
— Будь скромнее, — прошептала ему Бетани.
— Ни за что, — прошептал он в ответ, подмигнув.
Девочка вздохнула и снова превратилась из слов в почти нормально выглядящую Бетани.
— Оуэн, всё кончено. Киль и я победили Магистра. Теперь всё в порядке.
Оуэн непонимающе посмотрел на неё.
— Зачем вам побеждать Магистра? Вы играли в игру?
Бетани взглянула на Киля, и тот кивнул.
— Верно, Оуэн, — сказал мальчик-волшебник. — Мы обыграли его в игре. Вот и всё, что было. Может быть, тебе стоит просто продолжить спать.
— Спать? — спросил Оуэн, оглядывая библиотеку, которая теперь была его спальней. — Оооо, поспать было бы неплохо. Но когда я проснусь, у меня будет сердце робота, и тогда доктор Верити убьёт меня, потому что моё сердце не будет работать как ключ. — Он заговорщически наклонился вперёд. — Я обманул его, Киль. Я должен был самоотверженно отдать своё сердце, чтобы открыть Хранилище. Но я этого не сделал. Я заставил его
