Странный поступок. Ему бы радоваться, что мироздание подбросило возможность проявить себя, а он сливается.
Артур даже усмехнулся, подумав о том, что сам вовсе не пытается проявить себя, мчась воскресным вечером к Кате домой, чтобы отвезти её, Нику и их кошку в ветеринарную клинику. Он просто хотел помочь, понимая, что Кате трудно. Без задних мыслей о том, как это выглядит со стороны.
На самом деле, неважно, что Катя выберет — точнее, кого, — раз ей сейчас нужна помощь, значит, он поможет. А потом можно и поговорить …
.
Ника встретила Артура настороженным, но вполне миролюбивым взглядом. И даже вежливо улыбнулась, поздоровавшись.
Артур решил, что это успех. Да и Катя, судя по её посветлевшему лицу, — тоже.
До клиники оказалось полчаса по пустой дороге, и им повезло — пробок почти не было, домчались быстро. Пока ехали, Катя всё время что-то говорила, стараясь отвлечь Нику разговором на разные темы, Артур периодически подключался — и в результате девочка, вылезая из машины возле клиники, выглядела чуть менее напряжённой.
Но, к сожалению, ничего утешительного школьная подруга бывшей жены Артура им не сказала, подтвердив всё, что уже слышала Катя полдня назад. Даже пункцию брать не стала, сказав, что доверяет результату из лаборатории другой клиники.
Но были и хорошие новости — врач дала Кате контакты человека, который занимался продажей лекарства.
— Ну что ж, Ника, расчехляем заначку, — подмигнула дочери Катя, когда они втроём — если не считать Тигру в переноске — вышли из кабинета ветеринара. — Вы меня подождёте в коридоре? Надо в туалет наведаться. На нервной почве очень хочется.
— Не надо нервничать, всё будет хорошо, — сказал Артур, ожидая, что Ника напросится с мамой — но, к его удивлению, девочка осталась. И, как только Катя ушла, тут же выпалила:
— Вы, дядя Артур, мою маму не обижайте! А то я вас — во! — и показала ему сжатый кулак, грозно сдвинув брови.
Артур неимоверным усилием воли сдержал рвущийся наружу смех — даже губу закусил до боли, чтобы не дай бог не засмеяться, — и серьёзно ответил:
— Не обижу. Но, если вдруг, разрешаю тебе меня поколотить.
— Не надо «вдруг», — пробурчала Ника, воинственно шмыгнув носиком. — Вы же её любите?
— Конечно, люблю.
Смеяться резко расхотелось.
Уж слишком серьёзно-торжественной была эта девочка, однажды преданная собственным отцом. Артур был уверен — несмотря на то, что Ника, конечно, любит Стаса и простила ему всё, что он натворил, в глубине души она продолжает помнить.
Она помнит, какой грустной была мама после того, как папа ушёл. Помнит, как часто мамины глаза блестели от слёз. Помнит, что на её пятилетие папа не приехал. Помнит, что первое время он и звонил редко …
Эти воспоминания иногда проступали в Нике, как тонкие карандашные линии проступают сквозь полупрозрачные акварельные краски…
— Раз любите — значит, не обижайте. Когда любят — не обижают! — заключила Ника и села на стул рядом с Артуром. — Вот.
— Ты тоже маму обижать не будешь? — поинтересовался Артур, по-дружески пихнув Нику плечом в плечо. — А, Ник?
— Не буду, — на лице девочки мелькнула лёгкая улыбка.
— Значит, разрешишь маме со мной встречаться?
— Разрешу.
— И в гости к вам приходить разрешишь?
— Угу.
— А сама ко мне в гости придёшь?
— У… — Ника запнулась, посмотрела, развернувшись, на улыбающегося Артура — и протянула: — А мо-о-ожно?
— Можно. И с Кариной тебя познакомлю. Помнишь мою племянницу? Она, правда, тебя помладше — ей пять, но, думаю, вы поладите.
— А она читать умеет? — неожиданно спросила Ника, и Артур покачал головой:
— Нет. Буквы знает. Но читать — ещё нет.
— Научу! — решительно заявила девочка. И добавила совсем мечтательно: — Всегда хотела иметь сестрёнку…
81
Катя
Я боялась, что, пока буду в туалете, Ника и Артур что-нибудь не поделят. Мало ли? Дочка-то у меня с характером.
Но, когда я вернулась, они вполне мирно сидели рядом, как два попугая на жёрдочке, и разговаривали. И улыбались.
Я выдохнула с облегчением, подошла ближе… и едва не упала, услышав от Ники:
— Мам, а ты уже написала этому дяде, у которого лекарство?
— Нет ещё, — хмыкнула я, заметив, как развеселился Артур. — Когда бы я успела? Сидя на унитазе, что ли? Пойдём. Сейчас в дороге напишу.
В дороге Ника задремала. И я, разглядывая длинный список вариантов нужного нам лекарства и пытаясь посчитать, сколько денег мне потребуется, если я возьму что-то подешевле, и стоит ли экономить, услышала от Артура негромкое:
— Не надо, Кать. Бери то, что лучше помогает.
— Откуда ты знаешь, что я сейчас деньги считаю? — Я удивлённо посмотрела на мужчину.
— У тебя вид человека, который считает деньги, — ответил Артур, тихо засмеявшись. — Я даже вижу, как губы шевелятся. Да и Викина одноклассница мне вкратце объяснила, что видов этого волшебного эликсира много, но помогают от неврологической формы далеко не все.
— Ага, не все. Самые дорогие только.
— Ну и не экономь. Знаешь поговорку: «Скупой платит дважды»? Сейчас сэкономишь — а потом окажется, что не помогло, и придётся ещё докупать лекарство подороже.
— Ты прав, — я вздохнула. — Впрочем, ты всегда прав.
Артур фыркнул:
— Надеюсь, ты запомнишь это, женщина, и не будешь мне перечить. Кстати… а Стас-то что? Извини за вопрос, просто…
— Позже, — я красноречиво покосилась на Нику. — Поднимешься к нам, я её уложу, и поговорим.
.
Мы так и сделали. Поднялись наверх — Артур нёс Нику на руках, — а потом я осторожно раздела дочь и уложила её в кровать. Время было позднее — почти десять вечера, — Ника в это время как раз всегда укладывается, а сегодня ещё и множество волнений на нашу долю выпало… Не удивительно, что она отрубилась.
Мы с Артуром переместились на кухню, сделали себе чай и бутерброды — готовить что-то более полезное было лень, — и я, как только мы сели за стол, продолжила прерванный разговор:
— Ты спросил про Стаса… Он в своём репертуаре. Но спасибо ему за это.
— За репертуар? — улыбнулся Артур, но глаза его смотрели с беспокойством. Он будто бы переживал, не обидели ли меня.
— Ага. Если бы не этот репертуар, я бы, может, ещё какое-то время сомневалась. А так… — Вздохнула и поморщилась, вспоминая собственные мысли и ощущения. — Я вдруг поняла, что всё время было не так, с самого начала. Так сказать, основа всего, корень наших разногласий… Стасу всё даётся легко. Он не сомневается ни в чём, в отличие от меня. Если бы я встретила человека, который мне понравился, я бы сомневалась во всём…
— О,
