- Какая женщина? – с усилием моргнула и уставилась на Олега. Картинка стала чуть четче, и это радовало. Взгляд мужа бегал по столу: от меня к пустому бокалу, видимо, он выпил слишком много для свидания, но смехотворно мало для признания. Какой забавный каламбур, жаль, что сейчас его никто не оценит.
- Стажерка…точнее стажер, не люблю феминитивы. А ты к ним как? – Он заметил что шутка не вызвала ответную реакцию и продолжил, - к нам в офис пришла девушка.
- Дальше.
- Да все как всегда. Меня приставили к ней куратором. Я прихожу домой – там ты, уставшая как макака из мультика. Я ухожу на работу – там она цветет и пахнет. У меня будто крылья за спиной выросли, понимаешь? Нет?
Я покачала головой. Лично мне при общении с Игнатовым, казалось, что меня босой отправили пройтись по раскаленным углям, а для кого-то вон, крылья…
-И что? – губы непроизвольно сжались, как от резкой боли. Я спрашивала об измене, потому что было…любопытно. Не страшно, наоборот, меня раздирал интерес узнать, чем бы могла закончиться такая история, будто все происходящее – картинка на экране кино. Машинально я положила пальцы на запястье: пульс спокойный, дыхание ровное, мир не остановился. Все так же играла красивая музыка, сновал между столиков уставший официант, старик в углу просил принести счет и сейчас достал очки, чтобы разглядеть шокирующие его цифры. Жизнь продолжалась, но кажется, в ней стало на одну историю любви меньше. Или еще пока нет?
- И что? – повторила я.
- Да ничего, - с жаром прошептал Олег. – Яна, ну я же не подлец, в самом деле. Это, - он протянул мне правую руку с обручальным кольцом на пальце, - кое-что для меня значит. Да, я был рад почувствовать себя снова на коне. Это дорогого стоит. Наша переписка иногда выходила за пределы рабочей, и если бы ты ее нашла, то была бы недовольна, но ничего такого там не было, клянусь! Это все в прошлом, мы перестали общаться, а потом она перешла в другой отдел, и все. Конец.
Перед глазами мелькали руки старика, тот что-то искал в кошельке. Судя по обеспокоенному лицу, счет оказался больше, чем он мог себе позволить. Как обидно.
- И все? Просто конец? – сухо спросила я, во всю рассматривая столик напротив. До меня постепенно доходило, что это гораздо интереснее оправданий Олега. наблюдать за посторонними интереснее, чем слушать своего мужа…немыслимо.
- Разумеется, я могу показать тебе телефон, все свои переписки, - он полез в карман пиджака, но замер, когда я предупреждающе качнула головой.
- Лишнее. Я и так верю. И, кстати, мне тоже есть что сказать. Когда я устроилась на работу…
Из кармана пиджака раздалась мелодия. Олег выхватил телефон, скорчил скорбную мину и произнёс: - Секунду, это важно, я поговорю, и мы продолжим.
Он повернут аппарат экраном ко мне, так чтобы я могла убедиться - звонил его директор. Этот жест показался глупым и унизительным.
Дальше подошёл официант и началась суета с расчетом чаевых, достаточных для того, чтобы казаться щедрым для других, но бережливым для себя самого. Я вызвала такси. Почему-то мне расхотелось быть искренней с Олегом. Как будто он не заслужил. Покорно надела протянутое пальто, достала из сумочки сигареты и согласилась подождать мужа на улице, пока он курил. Крупные капли дождя били по лицу, так что, наконец, стало не понятно, плакала ли я на самом деле.
Единственное, что радовало меня – списанная с карты пара тысяч рублей. Когда Олег вышел из ресторана, я сама подозвала официанта и оплатила ужин той прекрасной пожилой пары. Это будет сюрприз для них обоих, комплимент от заведения или что-то типа того. Совершенная мелочь для вселенной и целое событие для одного конкретного человека. Подарок той себе из будущего, которой мне никогда не суждено больше стать. Влюбленной в своего дряхлого мужа старушкой. Увы, теперь это была не моя история...
***
Глава 15. Плакать разрешаетсяВ такси я молчала, там и без того было шумно. Из колонок лилась бодренькая песня про воровскую долю, Олег распоряжался судьбами мира и решал межгалактические конфликты, неспособные подождать до утра, а водитель умудрялся вставить глубокомысленные замечания о падении курса криптовалюты.
- Инвестируйте в гречку, она всегда на пике, - сказала я на прощанье.
Только в подъезде муж выключил и спрятал телефон.
- Извини, малыш, это был очень важный разговор, - я равнодушно кивнула. Все его разговоры чрезвычайно важны, к этому пора было привыкнуть.
Мы подошли к двери. Пока я искала ключи, Олег попросил:
- Ты не против, если сначала войду я, а ты пока тут постоишь?
- Это еще зачем, - непонимающе нахмурилась.
- Мне нужно кое-что проверить.
- Очередной сюрприз?
- Типа того, - он согласился и прошмыгнул за дверь.
Я осталась ждать на лестничной площадке, ноги отбивали чечетку в попытках согреться, руки нервно теребили ремешок от сумочки. Сюрпризы я не любила, и сейчас поняла, почему. Слишком долгая прелюдия портила все впечатление от подарка. Будут там цветы, торт, убранная до блеска квартира – уже не важно, пока я стою в подъезде и размышляю, картинки в моей голове отыгрывают ярче и красочней чем любая реальность. Я отвлеченно разглядывала облупившуюся на стенах краску. Трещины молниями расползались в сторону и уходили в пол. Как странно, мы ведь переехали в новый дом, и было это совсем недавно. Или же сто лет назад? Ничего не помню.
Вдруг из квартиры донесся пронзительный детский крик Вари, а через секунду обиженным щенком взвыл Мишка. Ничего не видя от ужаса, я бросилась вперед, к двери. Пальцы дрожали так, что я не сразу поняла – она не заперта. Только зря потеряла драгоценное время. В квартире оказалось темно. Коридор черной лентой соединял две едва освещенные комнаты – пустую кухню и детскую. Оттуда слышался плач обоих моих детей. Боже, какой длинный у нас был коридор. Несколько метров растянулись до бесконечности. На ногах путовые гири. Впереди узкая полоска света. В голове ни единой мысли, одна бестолковая экранная рябь: почему они кричат, почему он молчит?!
Я толкнула перед собой дверь и ворвалась внутрь. В центре комнаты, с ног до головы измазанная зеленкой горланила Варюша. В углу прямо лицом к стене забился Мишук, он оглянулся на звук скрипнувшего пола и было кинулся ко мне с криком «Мама!», в котором сквозило такое откровенное облегчение, что у меня защемило сердце.
