— Нам было так весело, дядя Энди, — прощебетала Симона. — Я даже не расстроюсь, если мы не поедем в Лайм. Можем посмотреть, как наполнится ров, а потом попить чай у тебя на кухне.
— Мне нравится эта мысль, — сказал ей Эндрю. — А тебе, Грир?
Отряхнув джинсы, она подошла к нему. Симона сосредоточенно рассматривала пенистую воду, с каждой волной подбиравшуюся все ближе к ее замку.
— Она очень тебя измотала? — тихо спросил Эндрю.
— Мне очень понравилось с ней. Она потрясающая. — Горло болезненно сжалось, и она откашлялась. — Мне кажется, я решилась завтра поехать в Лондон.
— Если получится. Она может не прийти в восторг, когда я объявлюсь. Возможно даже, велит мне убираться, но, по крайней мере, я не буду винить себя в том, что не смогла преодолеть страх и избежала встречи, — произнесла Грир, надеясь на то, что Эндрю ответит что-нибудь вдохновляющее.
— Нет ничего, чего мы могли бы избегать вечно. Нужно разрушать все препятствия на пути, если хотим быть счастливы.
Глава 17
Грир знала, что Руби сорок восемь. Но женщина выглядела старше своих лет.
— Вы давно живете в Уолтемстоу, миссис Хоукер?
Голос Эндрю был вежливым и спокойным: он старался помочь женщине прийти в себя после потрясения. А вообще-то ему не следовало приходить сюда.
Трясущейся рукой Руби поднесла ко рту сигарету.
— Восемнадцать лет, — ответила она. — С тех самых пор, как переехала в Лондон. — Возле левого глаза у нее дергался нерв.
На серванте пробили деревянные часы, заставив Грир вздрогнуть.
— Я в Англии проездом, — сказала Грир. — Подумала, что было бы неплохо нам встретиться.
— Да. — Обернувшись через плечо, Руби посмотрела в сторону двери — в третий раз за эти несколько минут.
В комнате витал запах жареных кабачков, а ее стены все как будто бы сближались и сближались вокруг них. Взгляд Грир скользил по обоям цвета охры, квадратному обеденному столу на ножках в форме луковиц, обитому золотистой парчой стулу, на котором сидел Эндрю, — такому же, как и тот, на котором устроилась Грир. Все было каким-то обветшалым и поблеклым — как и сама нервозная, угрюмая хозяйка, оказавшаяся ее матерью.
Мимо дома пронесся, грохоча колесами, поезд. Еще с улицы Грир заметила железнодорожную насыпь.
— Если сейчас неподходящее время, то я могла бы прийти попозже, — предложила она. — Должно быть, ты кого-то ждешь. Я хотела сначала позвонить, но в книге не было телефона.
На кончике сигареты снова появился красный тлеющий огонек, и еще одна тонкая струйка дыма устремилась к потолку.
— Мой муж скоро вернется из клуба, — ответила женщина.
К спине Грир прилипала влажная шелковая ткань блузки.
— Когда у тебя найдется время, чтобы поговорить?
Наклонив голову, Руби потерла бровь чумазым пальцем. Сквозь ее коротко подстриженные рыжие кудри пробивалась седина, но цвет волос еще не утратил яркость.
— Какой?.. — начала было Грир, но упустила мысль. Что же она хотела спросить, когда ей прийти — или как обращаться к Руби... Не важно.
Эндрю наклонился вперед, соединяя подушечки пальцев.
— Миссис Хоукер, — обратился он к ней ровным, спокойным голосом. — Я близкий друг Грир и знаю, насколько это тяжело для нее. Именно поэтому я настоял на том, чтобы прийти вместе с ней. Вы, должно быть, тоже в смятении. Возможно, если бы вам обеим удалось немного расслабиться, все пошло бы проще.
Всегда все контролирует, подумала Грир, чувствуя, как лицо покрывает испарина. Доктор Монтхэвен снова изображает из себя психотерапевта. Любопытное поведение в среде простолюдинов — наверняка таково будет его заключение. Она сердито посмотрела на Эндрю. Они из совершенно разных миров — и ничто их не связывает, кроме секса.
— Да, — проговорила Руби подобострастно. — Но вам нельзя долго находиться здесь, понимаете, потому что мой муж скоро вернется и... ну... я никогда не видела причин рассказывать ему о... ней.
Грир воззрилась на Руби. Глаза матери более светлые, чем у нее, и глубоко посажены над морщинистыми щеками. Эта встреча оказалась очередной ужасной ошибкой. И ничего, кроме еще больших страданий, она не принесет — ни Грир, ни ее матери.
— Мы пойдем, — резко произнесла она.
— Нет? — Руби махнула рукой, как бы усаживая Грир обратно на стул. — Нет. Вы проделали неблизкий путь. Просто все дело в том, что Джима иногда, если он хватит лишнего, лучше не злить, — торопливо объяснила она. — Здесь ведь особенно-то и нечего сказать, но я вовсе не против пообщаться. Ты... Как ты меня нашла?
— Навела кое-какие справки, — поспешно сказала Грир. Руби едва не упомянула о Расти, догадалась девушка. — Мы с Эндрю приехали в Лондон на поезде, а потом сели в метро до Уолтемстоу. До этого я побывала в Ферндэйл, видела коттедж Марш. Встретилась с бывшим викарием церкви Святого Петра — он помнит твоих родителей... и тебя, еще маленькой девочкой.
— И Расти ты тоже видела, да? — Взгляд ее светлых глаз смягчился. — Он-то тебе и дал мой адрес. — Женщина печально махнула рукой. — Мне очень жаль, Грир. Ему я сказала то же самое. Я никому не хотела причинить боль. Если бы я могла изменить все, что натворила, то сделала бы это, но второго шанса не дают.
В глазах у Грир защипало, и она помассировала их подушечками пальцев.
— Я даже не знала, что у меня есть брат, пока не обнаружила церковную запись о крещении, — сказала она.
— Он тебе единоутробный, — пояснила Руби. — Я назвала его в честь отца — Курта Стивенса. Он был моряком, когда я работала в Портсмуте. Уехал в Австралию еще до рождения Расти. Так и не вернулся. — Руби судорожно вздохнула. — Хотя обещал. Мы должны были пожениться после его путешествия.
Грир подождала, пока Руби оживит в памяти прошлое, которое, наверное, так мучительно пыталась забыть.
— Я ждала его, но, когда корабль вернулся, Курта на нем не было, и мне сказали, что никто не знает, где он. Мы ведь были еще совсем детьми, мне было шестнадцать, ему — семнадцать. Он был высокий, как Расти, с черными волосами и этими темно-синими глазами. У тебя такие же, но вот только я не знаю...
...Кто мой отец — или кто он был.
— Ты счастлива, Руби? — Грир не могла называть ее иначе.
— Да! — без промедления ответила мать. — Если так подумать, то я неплохо устроилась. Мы с Джимом так и не завели детей... Все никак не получалось. Зато у нас есть этот дом, и зарплату ему всегда выдают вовремя. — Она вдруг закашлялась. — А у тебя-то все в порядке, Грир? Ты счастлива? С тобой там хорошо обращались?
