Кастия прижалась лбом к его груди, украдкой перевела дыхание и затаилась. Вдох — выдох. И так до тех пор, пока не смогла дышать ровно, без свиста и одышек. За это время затекло шею, и она, не задумываясь, покрутила головой, не отрывая ее от опоры. Инстинктивно, как раньше, когда даже и не знала ни про Танатоса, ни про то, что может быть его женой.
Он слегка расслабился, обнял крепче. Ладонь легла на ее шею сзади и слегка помассировала. Одно только его имя ей вернуло ранее пережитый ужас. Девушка вновь вспомнила об их единственной, и, в общем, ничего не значившей встрече незадолго до ее рокового праздника, все рассказы из прежней жизни. Собственно говоря, она успешно справилась сама и с уничтожением мира, и убиванием самой себя. Помощь Танатоса ей не потребовалась.
Где-то на краю сознания промелькнула услышанная от бабушки история о "сошедшем с ума Боге Смерти". Все это вместе с откровениями Матери и историей их мира создало странную картину в ее голове.
Он тоже был ребенком Богов и Богом, разумеется, учитывая, что уже к ее появлению на свет успел создать или накопить впечатляющую репутацию. Возможно, был результатом опытов. Почему "возможно"? Скорее всего, точно им был. Ей вновь вспомнились расстроенные и заплаканные серые глаза тетушки и ее слова о вине перед миром.
Он же — сын Варда и Мерты. Поэтому тетушка и выглядела настолько постаревшей! Припомнились и иначе зазвучали утешительные слова Эо и ее просьбы потерпеть и подождать. Смерти нет места в мире людей в настоящем обличии. В отличии от Эо, Каведа и других, которые, нарушив ограничения, посещали мир людей, она этого сделать не могла, чтобы хоть краем глаза увидеть сына. Лишь, если бы он умер, и она приходила его забирать.
"Вообще, это — жестоко!" — решила она, — "А если он умирал не раз? Каково его матери это видеть". Вцепилась пальцами в его рубашку, слегка потирая гладкую ткань. Вспомнила, как ее подруги, дочери Варда и Мерты, часто говорили, что их мать грустит по тем временам, когда чаще видела старшего сына, который стал всех избегать. Это было до его исчезновения. Когда, собственно, оно произошло?
Его ладонь снова скользнула по ее шее, осторожно ощупывая тонкие линии на коже.
— Больно? — тихо спросил он, — У тебя раньше не было таких узоров на шее и…
— Спине. Это проявилось в этом облике, — пробормотала Кастия, — знакомство с колючками Крови Матери. Там долгая история, потом расскажу, как-нибудь. Это не больно обычно. Хотя на вид — то еще зрелище, должно быть.
— Покажешь? — шутливо поинтересовался он.
Кастия отстранилась и озадаченно на него посмотрела. Террин слегка улыбнулся.
— Когда ты его успела получить? — встревоженным тоном поинтересовался он.
— В ту ночь, когда пробудила древнее чудовище, почти уничтожила мир и погибла, — перечислила свои "заслуги" девушка и представилась, — я — Кастия, дочь Эо.
— Тебя раньше звали Ия? — вспомнил он, — Когда ты все это успела провернуть? А производила впечатление хрупкого цветка.
— Ты помнишь нашу встречу? — удивилась она.
— И как ты меня боялась до дрожи в коленях? — отозвался он хмуро.
Она осторожно отстранилась и посмотрела на Террина. Его лицо было абсолютно спокойно, но это — только видимость. Она видела, что для него действительно важно то, что здесь происходит. И он не делал никаких лишних движений, чтобы помешать ей все понять и самой решить.
— Как ты тут оказался? — спросила она, и тут ее осенило, — Это из-за тебя в ту ночь старшие собрались на Большой Совет? Поэтому, когда пробудился Змей, никто не смог пробить закрытый контур?
— После моего последнего поступка обязанности на себя взял Адриен, но всей власти, очевидно, не получил, раз не смог пройти, — предположил Террин и задумчиво кивнул, — что еще произошло тогда?
— Твои братья очень переживали. Теперь понятно, что из-за тебя, — задумчиво сообщила девушка, — в ту ночь они напивались в моем дворце. Феб сказал, что, наверное, у деймосов есть для этого повод. Ты был тем поводом. За что ты сюда попал? — спросила, неуверенная, что имеет право об этом спрашивать.
— За то, что превысил свои полномочия, — просто ответил он, — и разрушил часть мира. Считая, что вершу правосудие и защищаю справедливость, чрезмерно увлекся, уничтожая все вокруг. Но, к счастью для всех, и сам едва не погиб. Душу отправили в реку Судьбы на перерождение.
— Сколько раз ты умирал в этом мире? — спросила девушка. Мужчина пожал плечами, отказываясь отвечать. Суровый, отстраненный, неестественно спокойный и бесстрастный, чужой на вид и по поведению, но это был все равно ее Террин.
— Ты передумала? — сказал Террин, заглядывая в ее лицо в поисках ответа.
— Нет, — покачала она головой, — Какой выбор сделал ты перед приходом сюда?
— Я выбрал тебя. Ты останешься со мной? — спросил мужчина, разглядывая ее растерянное личико.
— Да, — с замиранием сердца ответила Кастия.
— Точно уверена? Ты боишься Танатоса, а он — это я.
— Я не знаю Танатоса так, как люблю тебя, — смущенно улыбнулась Кастия и призналась, — Думаю, наша жизнь немного изменится теперь. Недавно моя бабушка вернулась.
— Она будет жить с нами? — продолжал улыбаться он, готовый принять новую родственницу. Стоит ли из-за этого переживать?
— Надеюсь, что нет, — неожиданно для мужчины ужаснулась девушка, — Это — Мать всего сущего.
Террин озадаченно хмыкнул, а Кастия продолжила:
— Так, что, понимаешь, с такой родственницей Танатоса мне уже бояться глупо.
— Как же я раньше без тебя жил, Кас? Как я тебя люблю, мое солнышко, — признался и строго попросил, — Ты только замуж не выходи, пока я к тебе возвращаюсь.
— Постараюсь, — с улыбкой пообещала она, — Только ты поторопись, а то у моей бабушки возникло столько идей, что мне без тебя страшно.
Террин счастливо засмеялся, притягивая ее к себе.
— Спасибо, что ты в меня веришь, — прошептал он, — Вместе мы и с ней справимся и со всем миром.
— Обещаешь?
