Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
Раздался новый крик, и она подскочила, потом неуверенно покачнулась, прежде чем опамятоваться.
— Вы ели? — спросил Хэл, и графиня смотрела на него добрую минуту, прежде чем покачать головой.
— Что ж, коли вы обеспечите вино, я обеспечу овсяные лепешки и толику сыра, — с натужной веселостью проговорил он.
Изабелла не стала спорить, так что они уселись в импровизированном Храме Господнем и поели.
— Лебеди, — сказал Хэл, глотком вина смывая облепившее небо овсяное тесто.
— Что?
— Лебеди, — повторил он. — Лебединая песня. Игра, в которую вы любите играть.
Увидел, как кровь бросилась Изабелле в лицо, и она понурила в голову. Лепешка во рту вдруг показалась золой.
— Простите, — запинаясь, пробормотал Хэл, — я думал…
Голос его спал до шепота и смолк, и он сидел с лепешкой во рту, не в силах ни выплюнуть ее, ни проглотить.
— Это была глупая игра для влюбленных, — наконец промолвила Изабелла, с вызовом поднимая голову и глядя ему в лицо. — Чтобы решить, кто будет лошадью, а кто всадником.
Хэл с трудом проглотил ком. Давясь, он припомнил высокий стол в Дугласе и ее триумфальный возглас, когда графиня побила Брюса своим мальчишеским румянцем. «Ха! — возгласила она. — Снова мой верх».
Тут он обнаружил, что она протягивает ему руку с чашкой.
— Вы подавитесь, — сказала Изабелла, и он натужно улыбнулся.
— В воде, — непререкаемо заявил Хэл, — рыбье дерьмо. — После чего приветственно приподнял чашку и отпил. — И это веское основание избегать ее и придерживаться вина.
— Это причастное вино, — с иронией заметила Изабелла.
Поперхнувшись, Хэл поставил чашку осторожно, словно та могла его укусить. Графиня хихикнула.
— Вы уже проглотили довольно, чтобы быть допущенным к стопам Самого Христа, — заметила она, и Хэл поневоле расплылся в улыбке. На них обоих могут наложить епитимью и даже сжечь на костре за то, что они здесь натворили, распивая святое вино и богохульственно смеясь с глазу на глаз, без сопровождения Изабеллы женской особой.
— Бе́лки, — внезапно сказала она, и Хэл недоуменно моргнул. Молчание затянулось, а затем Изабелла подняла голову и поглядела в его серые глаза.
— Бунт белки, — объявила она и тихонько добавила: — Я победила.
Трубный звон крови в ушах заглушил для него звук внезапного прибытия, так что лишь порыв ветра разомкнул сретенье их взоров. Будто открылась дверь в студеный погреб. Вошедший тотчас накинулся на них.
— Аз ведох, иже сыщу тебя в приютнейшем закутке, — пророкотал голос. — Зелие и женщина — похоже, аз добро учих тебя.
Хэл вскинулся, будто его застали ублажающим себя в конюшне, поглядев в свирепое седобородое лицо, будто вырубленное топором.
— Отец, — чуть слышно выговорил он.
Абби Крейг, Стерлинг
Девятое воскресенье по Пятидесятнице, Дне Святой Троицы, 11 августа 1297 года
Они пришли перед самым рассветом, когда на небе вызрела полоска цвета кислого молока, — двое серьезных мужей, уже снарядившихся на войну и лязгавших на каждом шагу. Твенг смотрел на них, видя мрачный пыл в юных глазах, сверкавших над гербами, давшими ему знать, кто они такие. Посреди их разной геральдики был общий значок — святой Михаил с пламенным мечом.
— Мудрые Ангелы взыскуют милости, — с поклоном возвестил один из них, и Твенг перевел дыхание, стараясь не испустить тяжкий усталый вздох. Фиглярство. Рыцарская бравада юнцов, одержимых Артуром и Круглым Столом — и все же за ней таятся самая настоящая отвага и мастерство, которые могут принести победу. Так что он заставил себя поднатужиться.
— Реки, Ангел.
— Мудрые Ангелы взыскуют милости быть нынче вашими спутниками в Авангарде, государь.
— Сколько Ангелов выступает за моей спиной?
— Двадцать, государь. Принесших присягу Христу.
— Добро пожаловать, Ангелы.
Он проводил взглядом обоих, радостно залязгавших прочь. Мудрые Ангелы — лишь один из множества мелких рыцарских отрядов, накануне битвы принесших клятвы свершить великие доблестные деяния, хотя Твенг и знал, что этот — один из лучших, составлен из рыцарей, закаленных турнирами. Они пришли к нему, одному из первейших воинов и командиру конного авангарда.
Свое название они взяли из упрека Христа Павлу, когда Его пришли брать под стражу, а Павел пожелал драться. «Или думаешь, — сказал ему Христос, — что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит мне легион мудрых ангелов, против коих не выстоит ни один человек?»[58]
Ныне же легион из двадцати Мудрых Ангелов, против коих не выстоит ни один человек, будет ехать у Твенга за спиной, приумножив число тяжеловооруженных конников под его началом. Передовая дружина — авангард — под предводительством Крессингема, насчитывающая около 2 тысяч пехотинцев и 150 тяжелых кавалеристов Твенга, должна твердо встать на дальнем конце моста, позволив головной и задней дружинам, включающим еще 200 рыцарей и сержантов и 4500 пикинеров и лучников, выстроиться за баронами Латимером и Хантеркомбом.
После этого останется просто расстрелять скоттов и втоптать копытами их останки в грязь.
Было б еще проще, кабы половина армии не растаяла по пути из Роксбурга, а остальных не отослал бы по домам казначей, сетуя на затраты. Теперь же противостоящие силы примерно равны, хотя Твенг и понимал, что решающим фактором станут тяжеловооруженные кавалеристы и их копья. И все равно их куда меньше, чем ему хотелось бы, и повинен в том Крессингем.
Твенг услышал низкий, по-звериному ворчливый рокот войска, восстающего навстречу дню, увидел искры наспех разведенных костров и попытки некоторых согреть свои утробы. Откуда-то из неспешных, величавых извивов реки докатился перезвон колоколов. Нынче День Отдохновенья, вдруг вспомнил он.
По ту сторону петляющей реки ветер пробегал среди коленопреклоненных шотландцев, будто по лесу. Аббат из Камбаскеннета со своим причтом сумрачных священников прошли вдоль смиренного воинства пикейных баталий по сотне человек в ширину и по шестеро в глубину, ожидающих благословения. Люди, напропалую сквернословившие и беззаботно гикавшие в ночи, искавшие забвенья в женщинах и выпивке в обозном лагере, теперь зрели серебро занимающегося дня, дрожа, крестясь и моля о прощении, понимая, что нынче нет времени, дабы каждый причастился Святых Тайн в дароносице аббата.
Аббатишка не распоряжался бы облатками столь беспристрастно, думал Хэл, кабы знал, что Уоллес спалит его, глазом не моргнув, только бы добраться до нашедшей у него убежище пташки, как только это кровавое дело завершится благополучно. Воспрянув от подобной победы, он пожелает докопаться до истины, почему убит мастер-каменщик и не совершил ли сие Брюс или Комин. Такое знание станет весьма острым оружием.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
