– Тормози машину, – сказала она и Звонареву. – Перекуси.
– Мне пока не хочется, – отказался тот, таким образом и кофе, и бутерброды достались в основном Нури, который сидел теперь довольный, масляно блестя сытыми глазами.
– Как мало нужно человеку, – философски заметил он.
– Это точно! – отозвался Георгий, и глянул на Нури почти любовно.
Веселится, – неприятно удивилась Эльвира, – предвкушает, как он повяжет Нури. Она забрала у парня пустую кружку и опять незаметно, ободряюще, коснулась его плеча.
Но и Нури тоже веселился – оттого, что Звонарев ничего не знает, а веселится. В общем, как определила Эльвира, дурдом на каникулах.
Это ненормальное веселье в салоне машины царило неспроста. Она была уверена, что на самом деле еще ничего не кончилось, но то, чего хочет Георгий, не должно произойти.
Она и сама не знала, чего вдруг не просто ввязалась в эту ситуацию,но и была уверена, что разрулит ее совсем в другую сторону.
Первым, что называется, движением души, было: привезти Нури к себе домой. Ну, да, в тот самый дом, который подарили молодой семье родители с обеих сторон.
Конечно же, тайком от Звонарева. Как? Уж исхитрилась бы. Уверенность Эльвиры в собственных силах росла с каждой минутой. Но потом она подумала, что все-таки не знает его настолько, чтобы доверять ему совсем уж безгранично.
И если разбираться, то гораздо ближе ей Георгий, а помогать тому, кого он хотел бы засадить за решетку…
Что интересно, не было произнесено об этом ни слова. Но она была уверена, что если не вмешается, все так и произойдет. Мужчины, не в пример кровожаднее женщин, хотя кое-кто считает, что это утверждение очень спорное. Жаль только, она никак не останется с Нури наедине, чтобы дать ему совет, как оторваться от опеки старшего лейтенанта.
Но он сам будто почувствовал. Машина проехала по шоссе всего километров пять, как Георгий остановил машину и попросил у своих пассажиров прощения за то, что ему необходимо срочно обозреть окрестности.
Он пошел в сторону, не оглядываясь, словно нарочно давая им возможность поговорить.
– Нури! – Эльвира перегнулась к парню с заднего сиденья и зашептала ему на ухо, хотя Звонарева теперь вблизи не было видно. – По-моему, тебе надо рвать когти.
– Думаешь, он все-таки меня арестует?
– По крайней мере, вполне может… Сейчас еще рано. Давай лучше поближе к городу. Километров за тридцать. Попросишь остановить машину, и пойдешь прямо до автостанции. Сядешь на автобус в вашу сторону и будешь удаляться по дороге домой с самой максимальной скоростью. Ну, не мне тебя учить. Дальше уже сам. Пересядешь на поезд, или лучше сразу на самолет…
– Почему ты за меня так переживаешь? Я же тебя в заложники брал, веревкой связывал.
– Ерунда это все, – отмахнулась она. – Зря, что ли, брат тебя спасал! Чтобы ты опять попался?
– Как думаешь, если бы мы о своих планах рассказали Георгию, он бы меня на самом деле арестовал?
– Не знаю, – Эльвира пожала плечами, чувствуя себя не слишком уютно, предавая интересы Звонарева. – Все-таки ты и в самом деле не слишком хорошо себя вел. Стрелял.
– Но он ведь тоже в меня стрелял.
– Сравнил! Он на службе, а ты – при подозрительных обстоятельствах.
Когда Георгий узнает о ее роли в этом деле, не простит. А зря. Она почти в него влюбилась.
– Ты мне пистолет отдашь?
Он с улыбкой потянулся к ее сумке в полной уверенности, что Эльвира сделает это тотчас.
– Нет. Не отдам.
– Но почему? Это же мой!
– Я отдам его Звонареву, когда ты уйдешь. Пусть у него останется хоть что-то. На память… – она столь обезоруживающе улыбнулась, что Нури проглотил свою обиду, в момент осознав эту ее особую правоту. – А ты поедешь домой новым человеком и перед этим дашь мне слово, никогда больше не брать в руки оружие. Разве что, кроме охотничьего ружья.
Нури смотрел на девушку во все глаза. Надо же, а вначале она показалась ему всего лишь красивой пустышкой. Но теперь он точно знал, что и среди красивых женщин бывают такие, ради которых… он даже зажмурился, бывают вот такие, за которых даже жизнь можно отдать.
– А теперь просто улыбайся мне и что-нибудь веселое рассказывай, – посоветовала она. – Наш старлей возвращается.
Глава двадцать девятая
– Ну что, поехали? – Звонарев цепко глянул Эльвире в глаза, отчего она ощутила некоторую тревогу: не мог же он откуда-нибудь подслушивать, о чем они в его отсутствие говорили!
– Поехали, – спокойно проговорила она, не дрогнув под его взглядом.
Когда женщины начинают мудреть? В течение всей жизни, наверное. Но Эльвира до двадцать одного года жила, ни о чем особенно не задумываясь, и вот, буквально на глазах…
Она ответила на его взгляд так дерзко, понимающе, что он, не выдержав, опустил глаза. Эльвира торжествующе улыбнулась. Впрочем, так, чтобы Звонарев этого не заметил. Знай наших!
Теперь они ехали по шоссе, и можно было расслабиться, поглядывая по сторонам, на приметы жаркого лета, на уже припорошенные пылью придорожные деревья, еще недавно сверкавшие глянцево-чистыми листьями.
– Спойте нам что-нибудь, Эльвира Павловна, – попросил ее Звонарев.
– Что?!
О таком ее никто еще не просил. Чтобы она спела! Тут вам не деревенская свадьба, старший лейтенант! Если уж на то пошло, Эльвира и петь-то не умеет. Нет, порой она конечно мурлычет, напевает себе что-то под нос, в унисон льющейся из наушников музыке… Странно, Вадику такая просьба и в голову бы не пришла!
– Разве у вас не работает автомобильный приемник? – удивилась она. – По дороге сюда с ним, вроде, было все в порядке.
– Простите, если моя просьба показалась вам глупой. Но я просто попытался представить себе, как вы поете, будучи одна в доме: мурлычете что-то под нос или распеваете во весь голос?
Нури тоже оглянулся на девушку с интересом.
– Наверняка это какой-нибудь психологический тест, – сухо заметила Эльвира, подозревая, что Георгий ее попросту разводит. Ну, да, ему не понравилась недавняя картина – доверительная беседа ее с Нури. Как говорится, ясно, против кого дружите! – Послушаешь, как именно женщина поет, и бац! – ее портрет в интерьере.
– Ничего такого я и в мыслях не держал, – тут же отполз на прежние позиции Георгий. – Какая вы, право, подозрительная! Может, вы с детства мечтаете работать в нашей фирме? А то я могу поговорить с начальником.
– Поговорите, – согласилась Эльвира, – а уж я вам наработаю! Строем будете у меня ходить!
Нури весело рассмеялся.
– Нет, Георгий, ты лучше ни с кем не говори. Что будет с женщинами, если они станут служить в таких мужских заведениях.
