– Отнесешь букет в больницу, передашь сестре, у которой сегодня было ночное дежурство. – Эберхард вручил девочке десять марок и карточку с надписью «Эберхард Мок. Полицайпрезидиум». – Отдать вместе с моей визиткой.
Девочка поковыляла в больницу. Моку вспомнилась калека, которую он убил вчера, пустая кровать Эрики, и ему стало нехорошо. Во рту появилась горечь. Он ухватился рукой за решетку. Перспектива перекосилась. Роскошная Нойдорфштрассе выгнулась черно-желтой змеей. Высокие, щедро изукрашенные орнаментами здания, переломившись, громоздились друг на друга. Мок прислонился к больничной решетке, закрыл глаза. Голова раскалывалась, словно с перепоя. Только куда похмелью до мук, которые он сейчас испытывал, до кривых ножек калеки, колотящих по полу, и до пустой кровати, не сохранившей даже запаха Эрики! Уж лучше похмелье, чем лай эриний.
Мок поднял веки, и залитая солнцем улица предстала перед ним в правильной перспективе. На той стороне виднелась вывеска «М. Хорн. Колониальные товары». Хозяин был Моку знаком. Его наверняка удастся уговорить продать бутылку ликера даже в выходной.
Движение было оживленное: экипажи и автомобили, направляющиеся в сторону центра, везли горожан в церковь, любители прогулок в Южном парке перемещались в противоположную сторону. Внезапно спокойный ритм уличного движения нарушился. Некий извозчик чуть было не зацепил дышлом спешивший куда-то автомобиль. Лошадь шарахнулась в сторону, а возница накинулся на шофера с бранью и даже замахнулся кнутом на щеголя, сидевшего в открытом авто. Воспользовавшись пробкой, Мок быстро перешел улицу и направился к лавке, полки которой украшали разноцветные бутылки со сладостным содержимым.
У лавки к Моку пристал мальчишка-газетчик:
– Специальный выпуск «Бреслауэр ноес-те нахрихтен»! Бреславльский вампир кончает жизнь самоубийством!
Увидев заголовок на первой странице, Мок позабыл про выпивку.
ВАМПИР БОЛЬШЕ НЕ УГРОЖАЕТ ЖИТЕЛЯМ БРЕСЛАУ!
Сегодня ночью во время спиритического сеанса покончил с собой известный бреславльский врач, доктор Хорст Росдейчер. В квартире самоубийцы обнаружены записки – своеобразный дневник душегуба, – в которых преступник признается в жестоком убийстве четырех неизвестных, матроса Германа Олленборга, директора верфи Волхайма Юлиуса Вошедта и молодой проститутки Иоханны Фойгтен. Все эти убийства, совершенные за первые четыре дня сентября, носили – как следует из дневника – ритуальный характер. По словам главы комиссии убийств полицайпрезидиума, комиссара уголовной полиции Генриха Мюльхауса, Росдейчер во время спиритических сеансов вызывал души убитых им людей, а затем при помощи оккультных методов принуждал их причинять вред одному из сотрудников полиции нравов. Ни комиссар уголовной полиции Генрих Мюльхаус, ни сам сотрудник, ассистент уголовной полиции Эберхард Мок – назовем, наконец, его имя, оно и так на устах у всех, о нем даже слагают песни бреславльские шарманщики! – не знают, почему Росдейчер испытывал такую ненависть по отношению к Моку.
Вчера, в ходе превосходно организованной полицейской операции под руководством комиссара уголовной полиции Генриха Мюльхауса и доктора Рихарда Питтлика, осуществлявшего по поручению бургомистра надзор за операцией, были арестованы участники спиритического сеанса, которые – как следует из записок – состояли в тайном братстве, поклонявшемся древнегреческим богам. Среди задержанных оказались известные представители науки – как, например, знаменитый хеттолог из одного из старейших немецких университетов, – но, как выяснилось, дневник Росдейчера, полный многословных и малопонятных рассуждений на мифологические темы, не может служить основанием для их обвинения.
Во время вышеупомянутого спиритического сеанса произошел несчастный случай. Двадцатилетняя дочь Росдейчера Луиза, инвалид с детства, которую отец использовал в качестве медиума, соединявшего членов братства с потусторонним миром, при падении с инвалидной коляски разбилась насмерть. Потрясенный смертью любимой дочери, Росдейчер застрелился.
Страшное уголовное дело, самими полицейскими названное «делом четырех матросов», закончено. Лица, которым по некоторым причинам угрожала смерть от руки маньяка и которых полиция была вынуждена изолировать, на свободе. Город с облегчением вздыхает. Но возникает вопрос: что происходит с нашим обществом, если известный в научном мире хирург предается суевериям, толкающим его на чудовищные преступления? Было бы понятно, если бы к сверхъестественным силам взывал какой-нибудь эксцентричный аристократ или перепуганный растущей инфляцией лавочник, но просвещенный представитель науки? Sic transit gloria mundi![78]
В нижней части газетной страницы была помещена большая фотография молодой женщины с подписью: «Эрика Кизевальтер». Затем следовал текст: «В ночь с 27 на 28 сентября пропала Эрика Кизевальтер, двадцати трех лет, актриса и фордансерка из ресторана «Эльдорадо». Цвет волос – натуральный темно-рыжий, рост средний, телосложение худощавое. Особых примет нет. Лиц, которым известно что-либо о пропавшей, просят обращаться в полицайпрезидиум. Если предоставленная информация наведет на след пропавшей Эрики Кизевальтер, информатора ждет вознаграждение в размере пятнадцати тысяч марок».
Бреслау, воскресенье, 28 сентября 1919 года, одиннадцать утра
Мок поднялся по лестнице отдельно стоящего солидного здания у Южного парка и энергично постучал в дверь единственной квартиры на втором этаже. Открыл сам хозяин, доктор Корнелиус Рютгард. Мок окинул взглядом домашние туфли из коричневой кожи с тиснением, бордовый шлафрок с бархатными отворотами. Меж лацканов виднелся черный узел галстука.
– Входи, входи, Эббо. – Рютгард широко распахнул дверь. – Твоему отцу намного лучше.
– Он у тебя? – спросил Мок, вешая шляпу на крючок.
– Он у меня в госпитале, – уточнил Рютгард, принимая у гостя трость.
– Сестра сказала мне, он у тебя.
Мок направился по хорошо знакомому коридору к кабинету доктора. Корнелиус последовал за ним.
– Совершенно верно. – Рютгард расположился за кофейным столиком и жестом пригласил Мока сесть напротив. – Он у меня в госпитале.
– Может, она так и выразилась. – Мок обрезал кончик у сигары «Хациф», которой его угостил Рютгард. – Вроде бы именно так… Я был настолько изнурен и измучен, что уже ничего не соображал.
– Я читал сегодняшнюю «Бреслауэр ноесте нахрихтен» и все знаю. Радуйся. Все кончено. Никто уже не споет тебе сентиментальную балладу о бреславльском вампире. Я заварю кофе. У прислуги сегодня выходной. Кристель тоже нет, поехала на экскурсию под эгидой гимнастического общества «Фриш ауф». – Корнелиус устремил на Мока внимательный взгляд. – Скажи мне, Эббо, как погибла девушка-калека?
– Ее убил я. Нечаянно. – Каштан за окном щедро посыпал землю желтыми листьями. Шумел ветер, листья кружились в воздухе. «На море сейчас, наверное, воет шторм», – подумал Мок. – Она на меня набросилась, я ударил ее, она откусила себе язык и захлебнулась собственной кровью. Такое возможно, Корни?
