– “Оро, о Майре, бровки да пряжечки…”
– Клянусь душой, какой же ты хороший да веселый, мой дружок Черноног…
– Потыраны Господни[148], это еще кто?..
– Катрина. Катрина Падинь…
– Потыраны Господни, вот так история, Катрина. Значит, опять соседями будем…
– Не в ту могилу они тебя положили, Бертла…
– Потыраны, Катрина, какое дело человеку, куда его кидают, будто мешок с костями. “Оро, о Майре…”
– Похоже, смерть тебя не сильно изменила, Бертла. А по какой причине ты умер?
– Потыраны, Катрина, сама же знаешь, что и добрый конь не может скакать вечно, как говорит Бриан Старший…
– Вот хвастливый горлопан!
– Да не по какой причине. Просто лег – и дух вон. Потыраны, а разве ж это не причина! “Оро…”
– И как они там, наверху, процветают, Бертла?
– Потыраны, Катрина, да все так же. Ты что, не видала сама – один умер, другой родился, а третий между ними, ни то ни сё. Так оно и есть, так оно и должно быть. Жизнь, она ведь как орудие: зарядили да выстрелили, как говорит Бриан Старший…
– Да уж, он-то тот еще пушкарь…
– Он и не показывался, Катрина, с тех пор как взглянул на Тома Рыжика, когда того соборовали. Уж очень он горевал по Тому…
– Хорошо они друг другу подходили. Этот – рыжий брюзга, тот – злобный зудила…
– Я слышал, как он давал напутствие Тому в комнате: “Потыраны, – сказал он. – Если ты соберешься в путешествие Туда, Том Рыжик, и если тебе случится встретить эту самую во время твоих скитаний, смотри, не говори ей ничего: если только она не изменилась напрочь, ей одни сплетни подавай…”
– А кто такая “эта самая”, Бертла?
– Потыраны Господни, Катрина. С моей стороны было бы и неправильно, и невежливо отвечать на такой вопрос…
– Ой, ой, Бертла, ради Бога, не строй из себя Тома Рыжика. Он ведь все время такой, с тех самых пор, как сошел сюда, в грязь кладбищенскую…
– Потыраны, уж коли быть сваре, то ее не миновать. Это ж ты самая и есть. Кто же еще, Катрина?
– Я самая, Бертла? Это мне одни сплетни подавай? Он же врет и не краснеет. Этого болтуна его хайло вечно доводило до беды. И так оно и будет, пока смерть не пришпилит ему язык булавкой…
– Я бы сказал, что теперь-то этого ждать уже недолго, Катрина.
– Добро пожаловать к дьяволу…
– Потыраны, Катрина, разве ты не знаешь, что он уже почти покойник – у него сил не хватило даже пойти на похороны Джека Мужика!..
– Божечки! Обобожечки мои! Похороны Джека Мужика! Похороны Джека Мужика! Джек! Джек! Скажи, что ты соврал, Черноножкин сын…
– Потыраны Господни, так ведь он здесь уже три недели!..
– О горе горькое! Джек Мужик здесь уже столько времени, а ни Муред, ни кто другой мне этого не сказал! О! Все это место переметнулось на сторону Норушки Грязные Ноги, Бертла. Знаешь, что она сейчас удумала?.. Ротари!..
– Потыраны Господни, Ротари, ты гляди! “Оро, о Майре, бровки да пряжечки…”
