— Это… это похищение? — пискнула я, все еще пытаясь выиграть хоть немного времени и придумать, как сбежать от этих скалообразных представителей рода мужского.
— Вам все объяснят, — снова повторил один из незнакомцев и больше не церемонясь, подхватил меня под локоть и запихнул в солан. Причем сделал это так ловко, что я не сразу и поняла, что именно происходит и очнулась уже после того, как дверца за мной захлопнулась, а «левый» усаживался на место управления. Его приятель, «правый», тоже занял свое место и уже спустя несколько мгновений, солан мягко тронулся с места, увозя меня подальше от родного дома.
Мне только и оставалось, что с тоской смотреть через темную ткань, которой были занавешены окна на то, как удаляется родной подъезд.
Вот это ты влипла, Ришка. Просто слов нет!
В солане я попыталась было разговорить своих… не знаю даже как их и обозвать-то? Похитителей? Сопровождающих? Эх, ладно, все равно смысл-то один и тот же. Задавала разные вопросы, пыталась вывести на откровенность, но на каждое мое слово получала один и тот же ответ: «Ждите! Вам все объяснят! У нас приказ!»
И все. И вот как быть? Что делать? И вообще, куда бежать?
Не добившись ничего внятного от «правого» и «левого» (а я снова именовала их именно так, правда теперь мне пришлось созерцать только стриженые затылки, совершенно, кстати, одинаковые), прилипла к окну, в попытке понять, куда меня везут. И каково же было мое удивление, когда за окнами солана мелькали оживленные улицы Тайра. Хорошо знакомые мне улицы.
Снова покосилась за затылки. Вздохнула. Память, будь она неладна, тут же подкинула мне воспоминание об одной из многочисленных статей Тома Брайта. Это, кстати, сказать, была самая первая его статья, которую доверили править именно мне. Том тогда проводил расследование и писал о злачных местах столицы. Оказывается, всякие притоны и нехорошие места, располагаются вовсе не на окраине Тайра, как можно было бы предположить, хотя и там их тоже хватает. Но наше местное светило от журналистики, раскрыло целую сеть нелегальных клубов и борделей, игорных заведений и так называемых «точек», где творились самые отвратительные дела, какие только можно себе представить: от подпольных боев до торговли детьми и женщинами. И располагалось большинство этих вот «точек» как раз в респектабельных районах столицы, практически у всех на виду. Помню, какой громкий был скандал, когда выяснилось, что один из таких борделей, в которых клиентам (кстати, в большинстве своем людям обеспеченным или тем же аристократам) предлагались совсем молоденькие девушки, даже девочки, для постельных утех, располагался в особняке, соседствующим с домом господина градоначальника.
Ух, и крику тогда было! Градоначальника сместили незамедлительно, благо его императорское величество обладал такой властью.
Ой, мамочки! А если и меня тоже… я же… ой, нет-нет…
Мне вдруг стало страшно. Так страшно, что даже вздохнуть не получалось. А еще я почувствовала, как стало покалывать кончики пальцев, что перепугало меня еще больше.
Только не это! Мамочка, где же ты, спаси свою дочку непутевую. Не хочу… не желаю снова испытать магический выплеск. Я зажмурилась крепко-крепко, с такой силой сжала кулаки, что пальцы свело судорогой. Но покалывание становилось только сильнее. И уже ничего не помогало: ни размеренное дыхание, ни мысленные уговоры. Магия, которой во мне было так мало, что я с трудом активировала магический светильник, рвалась наружу. И если мне не удастся сдержать выплеск, будет плохо. И в первую очередь мне.
Мой дар был очень и очень слабым. На самом деле, в обычном состоянии я не могу даже свечку зажечь или активировать магический светильник — резерва не хватает. Но если я теряю контроль над своими эмоциями или сильно пугаюсь, магия рвется наружу и заканчивается это всегда одинаково — источением как магическим, так и физическим.
В первый раз такое случилось со мной еще в детстве, когда я жила с мамой на юге. Мне тогда было лет семь и я поспорила с соседскими мальчишками, что смогу забраться на старую яблоню. И все бы ничего, по деревьям я всегда неплохо лазила, несмотря на то, что была девчонкой, но яблоня та, росла в саду местной ведьмы. Ну как ведьмы, просто госпожа Суара выглядела, как самая настоящая темная ведьма: жила на отшибе, ни с кем практически не общалась и любила кошек. Их у нее было около двух десятков. Вот мальчишки и подговорили меня забраться на ту проклятущую яблоню и подсмотреть в окно за тем, как ведьма варит свое зелье.
На яблоню я забралась без проблем, а вот потом начались приключения. С моего места окно было видно плохо, и я решила переползти в другую сторону, зацепилась длинной юбкой за ветку и едва не навернулась вниз с довольно-таки приличной высоты. Но и это еще можно было бы пережить, но случилось так, что госпожа Суара, которая к слову в тот самый момент мирно пила чай у окошка, заметила что-то на яблоне и выглянула из окна, чтобы рассмотреть получше.
А у меня в тот момент едва сердце от страха не остановилось. Вишу я на яблоне, застряла так, что ни слезть, ни на другое место переползти, а на меня ведьма смотрит. Прямо в глаза и бормочет что-то себе под нос, никак проклятие какое насылает.
Испугалась я тогда так, что магия рванула наружу. А поскольку удержать ее в себе я не умела, то и получила то, что получила — а именно обожженные до волдырей руки и сломанную ногу, которую я сломала, когда все-таки свалилась с той проклятой яблони, и прямо в крапиву.
Правда, всего этого сама я не запомнила, поскольку отключилась еще в полете. Ну и истощение само собой заработала. Маменька потом на меня долго ругалась, несколько дней вообще не разговаривала со мной, а вот отчим проявил себя с самой лучшей стороны.
Я когда уже чуть пришла в себя и смогла скакать на одной ноге, добралась до их спальни. И подслушала, как он маменьке выговаривал, что она неправа, потому что я и так пострадавшая сторона и меня пожалеть нужно, а не наказывать больше, чем я уже сама себя наказала. И если бы еще немного, то могла бы и вовсе с той яблони упасть уже неживой, поскольку выплеск был очень и очень сильным и опустошил не только мой магический резерв, но и внутренний энергетический, который даже опытные маги не решаются трогать, когда заклинания свои творят. Тогда же я и подслушала, что госпожа Суара на самом деле не ведьма, а бывшая магичка. Просто она надорвалась и выгорела, полностью утратив дар.
В общем из той истории я вынесла только одно — пугаться мне нежелательно, как и сильно переживать.
О втором магическом выплеске мне вспоминать вот совершенно не хочется. Страшно тогда было очень. Случился он в то время, когда я из дома сбежала, а до дяди Фила еще не добралась. И… тогда тоже могло все плохо закончится, но я сама справилась, как только почувствовала, что теряю силы, смогла успокоиться и отогнать страх.
И вот, пожалуйте, третий выплеск за мою такую короткую жизнь. Да еще и в такой момент? Ну вот что за невезение.
Я сидела с закрытыми глазами, глубоко и размерено дышала, сдерживала свою магию, как могла, и в общем-то, конечно же не заметила, как солан остановился.
