Я прихожу в полный восторг, но вида, конечно, не подаю. Хмурюсь, фыркаю в ответ, горю желанием прочитать грозную отповедь этому нахалу. Вот только делать этого не спешу, а то вдруг больше не поцелует?
— Вы меня огорчаете, Донна, — шутливо отчитывает меня Генрих, когда мы вновь продолжаем двигаться по коридору, — Мало я вчера работал над вашими манерами!
Не знаю, за что он так со мной! Договорились поддерживать на публике игру, а он каждой своей фразой, каждым своим действием мешает сосредоточиться мне на важной миссии.
— Значит, сегодня придется еще поработать! — едко процеживаю сквозь сжатые зубы, а Генрих молниеносно умудряется вновь проделать свой трюк с поцелуем.
— С радостью, — кивает он, выходя из-за колонны.
— Не делай так больше, Лорд Истербрук, — возмущенно шепчу дрожащим голосом и заставляю свои мысли течь в другом направлении. Это трудно, но мне удается. Кажется.
Перед следующей колонной быстро ускоряюсь, прижимаюсь обнаженной спиной к прохладе белоснежного мрамора и за лацканы пиджака притягиваю мужа к себе. Он тянется ко мне с поцелуем, но я резко отворачиваю голову, и его губы скользят по моей щеке.
— Лучше расскажите, какого черта вы забыли на этом вечере! — шиплю на мужа, старательно напуская на себя грозный вид. Перейти к обсуждению дел, вот мой ключ к обретению спокойствия.
— Какая коварная женщина! — наигранно цокает он.
— Все дело в камнях? — проникновенно шепчу, заглядывая мужу в глаза в поисках ответа.
— Да. — ровным тоном соглашается он и отходит от меня на шаг, предлагая руку, — В очень-очень дорогих камнях и очень-очень больших деньгах.
— Я могу чем-то… — хочу предложить свою помощь, но Генрих крепко сжимает мою руку и обрывает меня на полуфразе.
— Нет, родная. Я улажу этот вопрос сам. Уже почти договорился с эмиром о личной встрече.
Слово «почти» имеет нехорошее свойство растягиваться до невообразимых величин, но я не возражаю. Он мужчина, ему виднее.
Наконец мы выходим из-за колонн, и я понимаю, что конечной точкой нашего пути был эмир Юсуф Аль Харунж.
Эмир молод, красив и богат. А каким ему еще быть, если он богат и может позволить себе купить любой камень иллюзии? Но есть в его взгляде что-то острое, хищное, позволяющее понять, что этот мужчина занимает свой высокий пост не случайно.
Он стоит в компании нескольких владельцев автоклубов и их очаровательных спутниц. Замечаю Бруно Гарсию, уголки его губ неприязненно подергиваются при виде меня, впрочем, подобная реакция не кажется удивительной. Здесь же находится и Александр Ханниган со своей красавицей-женой ослепительной Элен. Других собеседников господина Аль Харунжа я не знаю, но определенно видела их на трибунах в первых рядах.
Сам эмир беспросветно скучает, непреходящая тоска скользит в его взгляде, хотя собеседники развлекают его, как могут. Слышатся шутки и громкий бесцветный смех. Эмир большой ценитель автоспорта и обычно каждый год вот уже на протяжении пяти лет дарит любой понравившейся команде комплект драгоценных камней для заезда. Ради такой добычи многие не только шутят, но и дурака из себя строят, забывая, что они и без этого не бедные люди.
Только Юсуф Аль Харунж замечает нас с Генрихом, на дне его глаз загораются звезды. И дело вовсе не в моем супруге. Под взглядом черных проницательных глаз я сбиваюсь с шага и крепко впиваюсь пальцами в локоть Генриха. Эмир смотрит на меня взглядом полным восторга, как на диковинную птичку, которая сама летит к нему в руки. Только здесь нужно пояснить, в его взгляде нет ни пошлости, ни похоти, он смотрит на меня, как я смотрю на редкий драгоценный камешек, прежде чем положить его под увеличительное стекло. Интерес, любопытство, нераскрытая тайна и азарт, вот что движет мужчиной.
— Лорд Истербрук, премного рад вас видеть, — обрывает он своего собеседника на полуслове.
Эмир как маленький ребенок явно пребывает в нетерпении и с легкостью нарушает все правила этикета. Но ведет он себя так, не потому что глупый, наивный и беспечный, вовсе нет. Ему просто плевать на всеобщие правила и нормы поведения, когда перед ним маяком загорается новая цель.
Протягивает Генриху одну ладонь для рукопожатия, а второй сверху накрывает сцепленные руки.
— Мир вам и вашему дому, великий эмир, — учтиво отвечает супруг по всем канонам восточного этикета и отвешивает поклон. Я тоже следом покорно склоняю голову.
— И вам мир, почтенный, и вашему дому, храни вас Всевышний, — улыбается эмир, перебрасывая свой цепкий взгляд на меня. Ему не хватает только заправленной за шею салфетки и острых столовых приборов в двух руках, до того вид у него голодный, — Не представите вашу спутницу? — вежливо осведомляется и снова не желает дожидаться ответа, — Хотя, о чем я? Конечно же, много о вас наслышан, мисс Хендрикс.
Такое узнавание должно льстить, но меня немного напрягает. Знаю, конечно, что ничего плохого с Дианой Истербрук не случится, но за Донну Хендрикс немного волнительно. Такую эмир сожрет и не заметит. Донна Хендрикс — выскочка, о которой ему ничего неизвестно, но сорвать маску ее таинственности очень хочется. Конечно, он мог бы заставить своих людей навести справки, и, возможно, недели за две они сопоставили факты и предоставили ему полный отчет на золотом блюдечке с голубой каемочкой. Но… Согласитесь, гораздо интереснее докопаться до истины самому.
И снова он протягивает две свои ладони, чтобы сжать между ними мою руку и поднести ее к губам. Быстрый поцелуй и выстрел черных глаз. Я натянуто улыбаюсь и машинально отступаю, а Генрих собственническим жестом накрывает мою талию ладонью.
Мой муж напряжен, ему не нравится происходящее. Краем глаза замечаю, как крепко сжаты его губы. Неужели ревнует? Есть в мире кармическая справедливость! Вот только причин для ревности нет. Осторожно касаюсь мыском туфельки его ботинка. Генрих понимает меня без слов и неохотно убирает руку, вновь предлагая его локоть. Совсем не время раскрывать карты.
Все молчат, как воды в рот понабрали, лишь зачарованно наблюдают за эмиром, внимательно вслушиваются в каждое его слово. Я бы тоже на их месте молчала, Королям не перечат.
— Расскажите, Донна, о себе, — требовательно просит Юсуф, — Давно ли вы в автоспорте?
Он не медлит с расшаркиваниями, сразу же намечает себе цель и палит по ней картечью. У меня два варианта, вести себя тихо и сдержано, прямо отвечая на поставленные вопросы или притвориться яркой и дерзкой. Выбор дается не просто, но я сбрасываю лишнее оцепенение и с легкостью отвечаю:
— Сегодня пятница? Значит, у меня сегодня юбилей. Прошло ровно десять дней с того момента, как я занялась гоночным спортом.
Буду шутить, интриговать и эпатировать. Ходить по тонкому льду. Эмиру подобное увиливание может не понравиться, но раскрывать всех карт и лебезить перед ним не собираюсь. Донне можно то, что Диана позволить себе не может.
