Я покраснела.
– Да. Не очень-то много, верно?
– Ну, по крайней мере мы узнали, что двоюродный дед Лим Тиан Чина также замешан в происходящем, чем бы оно ни было. Помнишь других гостей?
– Там был старик, господин Оуян. Именно его я первым встретила по прибытии.
– Жаль, что тебе не удалось сохранить инкогнито дольше, – равнодушно сказал Эрлан. – Но, по всей вероятности, придется обойтись тем, что имеем. Господин Оуян – интересное создание. Он пробыл на Равнинах мертвых подозрительно долго.
– Он говорил, что устал от них и хочет попасть на Адские судилища, но потомки вымолили для него больше времени, чтобы наслаждаться похоронными подношениями.
Эрлан резко хохотнул.
– Он так и сказал? Только между нами – не думаю, что господин Оуян торопится попасть на судилища. На самом деле его ждут в суде как раз потому, что он задержался здесь почти на два столетия.
– Как ему это удалось?
– Официальные записи гласят то же, что рассказала ты: благодаря родственной почтительности его потомков срок пребывания на Равнинах продлили. Но что-то я сомневаюсь, что господин Оуян стремится уходить. Во-первых, у него за душой множество грехов, ожидающих кары в судилищах, и встречать ее лицом к лицу ему не хочется. Несомненно, старик пошел на сделку с кем-то, возможно, с одним из Девяти судей, ради сотрудничества. Во-вторых, заполучить агента вроде него – это выгодно, ибо Равнины мертвых по сути своей – место перехода. Отсюда легко координировать передвижения между слоями реальности или даже вернуться в мир живых в виде тени. Ведь что может быть более незаметным, чем при- зрак?
– Но он сказал, что никуда не ходит.
– Ты так наивна. В каком-то смысле это даже мило. Кроме того, он легко мог отправить шпиона или курьера. Например, кого-то вроде Лим Тиан Чина. Хотел бы я знать, кто стоит за господином Оуяном.
– Я думала, он безумец.
– Хм, словом, очень удачная личность для разработки.
Я приуныла.
– В любом случае, – продолжал Эрлан, – это действительно ценные сведения. Поглядим, что еще удастся разузнать.
– Если ты вытащишь перекладины, мне, наверное, удастся вылезти, – произнесла я.
– Начинаю думать, что было бы лучше оставить тебя на месте.
– Что? – чуть не взвизгнула я.
– Подумай, что произойдет, когда они узнают о побеге. И еще – что ты могла бы выудить из господина Оуяна, раз он считает тебя личной пленницей. Честно говоря, не вижу смысла и в том, чтобы избегать допроса бычьеголовых демонов. Хочу узнать, из чьей они свиты.
– Если они прочитают мою душу, твоему тайному расследованию придет конец.
Из-под шляпы блеснули зубы.
– Ох, это было бы проблемой, не так ли? Полагаю, лучше тебя выпустить.
Я свирепо уставилась на Эрлана, гадая, осмелится ли он бросить меня, если это более подойдет его целям.
– О, не смотри так враждебно, – легкомысленно заметил он. – Это неприлично.
Я с восхищением глядела на то, как он начал выламывать оконные перекладины. Его руки были длинными, гибкими и, в тусклых лучах рассвета, полностью человеческими. Однако же они обладали силой, куда большей, чем можно было предположить по их изысканному виду – бруски железного дерева Эрлан отламывал с легкостью. Он почти не производил шума, однако я нервно поглядывала на тень марионетки под дверью.
– Что с моим стражником? – прошептала я. – Ему строжайше приказали не выпускать меня.
– Из окна?
– О… ясно. Они сказали «дверь».
– Вот тебе и проблемка с этими автоматами, – радостно заявил Эрлан. – Совершенно безмозглые, хотя крайне преданные и абсолютно надежные. Неудивительно, что мое расследование застопорилось, пока я не нашел способ проникнуть сюда лично.
– Разве ты не мог попросить другого призрака о помощи?
Эрлан на миг умолк.
– А что заставляет тебя думать, что ты была первой?
Пока я переваривала эту неприятную новость, он убрал последний барьер. Я изо всех сил постаралась перевалиться через высокий край окна. После нескольких бесплодных попыток Эрлан дотянулся и вытащил меня наружу. Я боялась, что его ладони будут холодными и вялыми, как у марионеток, но, к моему удивлению, они оказались теплыми и цепкими. Вопреки желанию я покраснела. Мужские прикосновения были непривычны, и этот контакт, хоть и краткий, заставил меня смутиться от ощущения элегантных, суженных к кончикам пальцев Эрлана, столь непохожих на квадратные руки Тиан Бая. В замешательстве я отвернулась и сосредоточилась на том, чтобы проползти через узкое окно. Бедра и ноги цеплялись за раму и в одном месте почти застряли.
Мой спаситель склонил голову, будто прислушиваясь к какому-то отдаленному шуму. Затем, игнорируя мои протесты, он оперся о стену и просто потянул сильнее. Рама со скрипом разошлась на лишний дюйм, позволив мне выскользнуть на волю, как крабу из опрокинутого котелка.
– Ты не слышал меня? – сказала я. – Больно же!
– Было бы хуже, если бы ты застряла, – ответил он. – Быстрее! Садовники идут.
Без лишних церемоний мы юркнули в ближайшие кусты, причем Эрлан почти тащил меня за собой.
– Пригнись! – прошипел он.
Из своего укрытия я могла видеть пару ног, шествовавших в монотонной порывистой манере всех марионеток. За ними следовали еще две пары конечностей в туфлях. Слуги молча двигались тандемом, подрезая и выравнивая кустарник. Когда они приблизились, я отпрянула назад к Эрлану. От его одежды исходил слабый аромат благовоний, удивительный в этом мертвом мире. Закрыв глаза, я вдыхала изысканный, утонченный запах алойного дерева[47]. Он напоминал о приглушенных голосах и стихах, прочитанных при свете свечей, о времени, элегантно измерявшемся методом сжигания палочки дорогостоящего фимиама[48]. Я не могла вообразить Эрлана участником поэтического состязания; вероятно, он бы сказал нечто неприличное. И все-таки – кто надушил его одеяние? Я отогнала эти мысли прочь. На самом деле неважно, что следователь делает в свободное время, с равным успехом это могло быть поедание девиц или ныряние за зубатками. Не следует вообще чересчур им интересоваться. И все же я с трепетом ощущала его близость и то, как моя спина прижималась к его теплой груди.
