У меня слезы высохли мгновенно.
— Ты знаешь, что он…
Она улыбнулась, гордая мной, и погладила меня по руке.
— Скажи мне, если сумеешь уговорить этого скареда пустить тебя в свою библиотеку. Ему бы полагалось иметь к нашей семье некоторое уважение, а он ведет себя так, будто бы ты ему враг, а не спасительница.
— Стоп, придержи коней! — Я заправила выбившуюся прядь за ухо, потом сдвинула ее опять вперед, чтобы закрывала шею. Все мысли про Айви, Кистена и все прочее отступили на второй план. — Я ему не спасительница, а он убийца и мерзавец. Я его однажды посадила в тюрьму, и сделала бы это опять, если бы думала, что он там задержится.
Мама поморщилась, медленно убрала пальцы с моей руки.
— Не удивительно, что он тебя недолюбливает. Так вот, Рэйчел, это надо прекратить. У него может оказаться то, что тебе когда-нибудь понадобится.
Например, чары Пандоры? — выдохнула я про себя, сутулясь на стуле.
— Мам, — начата я жалобно, но она приподняла бровь.
— Жизнь слишком коротка, чтобы разлучаться с теми, кого любишь, — сказала она. — Даже если это тебя пугает.
Она опять про Айви.
— Мам, я не дам Айви снова меня кусать, пусть даже это один раз получилось хорошо. — Она собралась было дальше произносить слова мудрости, но я перехватила инициативу. — Не дам. Она на минуту забылась, и тут я еще добавила, вспомнив, как на меня напал убийца Кистена. Я подумала… — языком я провела по губе изнутри, — я подумала, что этот убийца меня привязал, но оказалось, что не так. — Слава тебе господи, я обещаю, обещаю быть хорошей. — Все кончилось хорошо, но еще раз я не могу. Так рисковать я больше не могу.
Мамино лицо расплылось улыбкой облегчения. Глаза ее заблестели непролитыми слезами, и она сжала мне руку.
— Вот и хорошо, — сказала он. — Я рада, что ты так чувствуешь. Но то, что ты не можешь давать Айви кровь, еще не значит, что ты должна совсем с ней порвать. Она много для тебя сделала хорошего и заставила тебя чуть-чуть повзрослеть. Мне она нравится. Ты ей нужна, и ты с ней тоже лучше, чем без нее.
Я таращилась на маму, пытаясь сообразить, что она говорит.
— Я знаю, что я не лучшая мать на свете, — сказала она, отпуская мою руку и отворачиваясь к окну. — Но мне хочется верить, что я тебя воспитала так, что ты умеешь думать сама — хотя не всегда успеваешь это делать. Я верю, что ты умеешь принимать лучшее решение, когда дело касается окружающих. — Она улыбнулась: — И того, что делаешь ты для них.
Она видела меня последние десять лет? Все мои решения были — хуже не придумаешь.
— Мам…
— Например, вот Маршал. — Я уставилась на нее в полном недоумении. Она знает про Маршала?
— Очень мил, — продолжала мама, глядя в окно, в пустоту. — Настолько мил, что годится лишь как якорь, чтобы из депрессии вылезти, но вообще-то он тебе кстати. Мир небессмертной душе Кистена, но я как-то никогда не была от него в особом восторге. Два вампира в компании одной ведьмы — это готовая беда. А вот колдун и ведьма в компании одного вампира… — искры танцевали в ее глазах. — Айви он понравился?
Господи, убил бы ты меня на месте, а?
— Сама понимаешь, Айви знает, что не может тебе дать все, — продолжала мама, будто у меня лицо и не горело так, что ад можно поджечь. — Она мудра не по годам, и может отставить ревность в сторону. Куда как проще, если всем понятно, что можно любить двоих одновременно. — Она покраснела и уточнила: — По разным причинам и по-разному.
На секунду я лишилась дара речи, пытаясь все это переварить. Слишком много потенциальных проблем залегло на пути, поджидая только моего вопроса. Наконец я выбрала:
— Ты знаешь про Маршала?
Будто нервничая, она поправила волосы, встала и подошла к холодильнику.
— Он около полудня заглядывал проведать, как ты.
Супер. Он здесь был?
Мама вытащила из холодильника карамельный торт.
— Мы очень мило поговорили о тебе и об Айви, — продолжала она, ставя торт на кухонный стол и доставая тарелки. — Много о чем поговорили. Я думаю, что он теперь понимает. И уверена, что понимаю я. Он сейчас расстался с такой стервой, что пробы негде ставить. Вот почему ты ему нравишься.
— Мама! — воскликнула я.
— Да нет, ты не стерва, — успокоила она меня. — Я хочу сказать, что с тобой интересно и весело. Он думает, что с тобой безопасно, поскольку ты не ищешь себе бойфренда. — Она рассмеялась, держа в руке нож. — Какими идиотами бывают мужчины, когда речь идет о женщинах! Если она говорит, что не ищет, — значит, именно это она и делает!
— Мама!
Они говорили обо мне и Айви? Она его расспрашивала о его подружках?
— Я только говорю, что он, как ты, — ему тоже надоедают отношения сплошь из сердечек и розочек. То, что ему нравится выручать хорошеньких женщин, тоже не способствует. Вот почему, наверное, он на тебя и положил глаз. Постоянная девушка ему сейчас нужна не больше, чем тебе постоянный бойфренд, но сидеть дома у телевизора он тоже не станет. Сегодня он тебя выведет куда-нибудь, вам обоим нужно проветриться.
— Мама, хватит! — воскликнула я. — Не надо устраивать мне свидания, тем более с Маршалом!
— Мне это не стоило труда, деточка, — ответила она, поглаживая меня по плечу. — Устрой себе это маленькое приключение, чтобы жить дальше. Только постарайся его не обижать, ладно?
Я в полном онемении уставилась на собственные руки, держащие чашку. Нехорошо все это.
— Откуда он узнал, что я здесь? — спросила я мрачно.
Приключение? Ох, как мне сейчас нужно куда-нибудь с кем-нибудь выбраться!
— С ним был Дженкс.
Я испустила долгий, медленный вздох, заставила себя убрать пальцы и не теребить свежие укусы. Это все объясняет.
Отчетливо послышался скрип ножа по стеклянной тарелке. Мама молча положила два ломтя на тарелки и облизала вилку. Так же молча поставила передо мной ломоть побольше.
— Дженкс сказал, что случайно лишил Айви сознания. И похоже, что не сонным зельем, — сказала она голосом обвинителя.
Смущенная своей неудачной попыткой создания талисманов тонкого действия, я повернула тарелку пирогом к себе. Тоже не та тема, которую мне хотелось бы обсуждать, но лучше, чем Маршал.
— Я пыталась модифицировать одно сонное заклинание, чтобы Айви могла смирять собственную жажду крови, а она мне лгала, что испытывает пробники. Вот поэтому последняя партия вышла слишком сильной. Дженкс слишком всполошился, когда она меня укусила, и тут же ее облил этой штукой. Но у нас все было хорошо и все под контролем.
Это когда он появился, докончила я про себя.
Я подняла глаза — и на лице матери прочла только интерес. Она положила передо мной вилку. Держа тарелку в руке, она наклонилась к кухонному столу, на много лет помолодевшая.
