– Не помню. Может быть, неделя. Возможно, больше.
– Когда это произошло?
– Три года назад, в Париже. Когда он поправился после попытки самоубийства.
– Ах да, он ведь стрелялся, - пробормотал Саут. Усмехнувшись, добавил: - И произошло чудо воскрешения.
Индия подняла голову и внимательно посмотрела на него.
– Говорили, что именно это и произошло.
– Не сомневаюсь, что так говорили, - проворчал виконт.
– Вы подозреваете, что все это было разыграно?
– Во всяком случае, я уверен, что божественное провидение здесь ни при чем.
Индия снова положила голову ему на плечо.
– А ты не знаешь, почему Маргрейв выбрал именно розы? - спросил он неожиданно.
– Потому что роза - символ непорочности.
– А шипы?
– Боль.
– А капли крови?
– Страсть.
Саут нахмурился.
– Не сомневаюсь, что это Маргрейв просветил тебя.
Она кивнула:
– Да, Маргрейв. Он любит давать пояснения к своим работам, объяснять, как у него зарождаются те или иные идеи. Граф хочет, чтобы я понимала его. - Индия тихонько вздохнула. - Думаю, пока что ему не удалось этого добиться. Все, что он делает, - за пределами моего понимания, как бы он ни старался мне все объяснить.
Саут с сомнением покачал головой.
– Полагаю, он просто хочет слышать себя, поэтому и пускается в объяснения. Он убеждает себя в том, что его картины полны глубокого смысла. Таким образом Маргрейв бежит от собственного безумия.
Индии подобное объяснение никогда не приходило в голову. И слова виконта поразили ее - он сразу же понял то, что так долго ускользало от нее.
– Но как вы можете знать?… - спросила она.
Саут пожал плечами.
– Мне кажется, что это очень просто. Маргрейв старается найти оправдание всем своим действиям - абсолютно всем. Так что дело вовсе не в картинах…
– Возможно, вы правы, - в задумчивости пробормотала Индия. - А знаете, почему я выбрала сцену? - спросила она неожиданно.
Саут молча кивнул, и Индия сказала:
– Я выбрала сцену потому, что только так можно было избавиться от него хотя бы ненадолго. Ведь его нет рядом со мной, и он не может дотянуться до меня, не может прикоснуться ко мне, когда я, освещенная огнями рампы, стою перед зрителями. В такие минуты даже мистер Кент зависит от меня, от моего благорасположения. Он держит в руках все нити марионеток - но только не тогда, когда актер на сцене. Когда актер на сцене, мистер Кент бессилен… И Маргрейв тоже, - добавила она, немного помолчав.
Саут взглянул на нее с удивлением, и Индия пояснила:
– Видите ли, граф выходит из себя, когда я от него ускользаю.
Саут нахмурился. Последняя фраза Индии показалась ему весьма странной.
– Но ведь Маргрейв находился на континенте, а ты - в Лондоне. Значит, на это время он оставил тебя без присмотра, разве не так?
– Вы ошибаетесь. Он не оставил меня.
– Что ты хочешь этим сказать? Что граф все время находился здесь, в Лондоне? Но я же следил за тобой. Я видел, кто входил в твой дом и кто выходил из него. Дубин. Твоя костюмерша. Слуги. Кент. - Он вдруг умолк и в изумлении уставился на Индию. - Неужели ты хочешь сказать… Не ужели Маргрейв - это Кент?
Индия усмехнулась и покачала головой:
– Нет, милорд, не угадали. Маргрейв - это миссис Гаррети.
Глава 13
Затаившись среди деревьев, он наблюдал за освещенным окном в верхнем этаже. Было ужасно холодно, и он время от времени притопывал ногами, чтобы согреться. Скачка до Эмбермида оказалась довольно утомительной, но это не могло его остановить, потому что отказываться от задуманного не в его правилах.
Тонкий лунный луч пробился сквозь полог сосновых ветвей и высветил его плечо. Заметив это, он сделал шаг назад, и тьма снова поглотила его.
Впрочем, едва ли кто-нибудь мог его увидеть. У дома в такое время никого не было, а Саутертон и Индия, возможно, уже спали; свет же за занавесками мог быть всего лишь отблеском огня в камине. А то, что он принимал за движение в комнате, вероятно, было всего лишь игрой света и ветра, задувавшего в щели между оконными рамами. И все же следовало выждать, следовало дождаться, когда виконт с Индией заснут покрепче, и только после этого можно будет попытаться проникнуть в дом.
Индия слезла с коленей Саута, и он не пытался удержать ее. Почти тотчас же, поднявшись на ноги, виконт в задумчивости прошелся по комнате. Остановившись, повернулся к Индии и проговорил:
– Тебе уже давно следовало сказать мне об этом. Такая мысль тебе не приходила в голову?
– Почему же… Приходила…
– Но ты так ничего и не сказала.
– А зачем? Ведь я ни в чем его не подозревала. К тому же я была обязана опекать его… и защищать.
– Любой ценой? - Виконт пристально взглянул на Индию. - Неужели ты не понимаешь, что он опасен?
Она пожала плечами.
– Видите ли, я считала, что он опасен только для себя самого. Отчасти - и для меня. Именно такого мнения я придерживалась, когда вы увезли меня из театра. Я полагала, что Маргрейв может каким-нибудь способом отомстить мне, но мне и в голову не приходило, что граф опасен для кого-нибудь еще. Я считала, что он не способен совершить убийство. Да, я действительно так думала. Поэтому и не решалась рассказать о метаморфозах Маргрейва. Ведь рассказав об этом, я бы поставила его в очень неловкое положение.
– Индия, но ты же…
– Не перебивайте меня, пожалуйста! - Она повысила голос. - Я думала, что если вы правы, Саут, и если он действительно убил мистера Кендалла, то я должна взять на себя свою долю вины - возможно, вернуться к Маргрейву.
Откровенно говоря, теперь я склонна полагать, что и впрямь имею к этому убийству некоторое отношение. Ваши аргументы, милорд, были очень убедительны, и вы не можете взять свои слова обратно. Но скажите, вы все еще считаете, что Маргрейв убил и мистера Радерфорда?
Саут не мог слукавить.
– Да, - ответил он. - Я до сих пор так считаю. По крайней мере я уверен: именно граф задумал это убийство.
Индия кивнула. Немного помедлив, спросила.
– И он же покушался на жизнь принца-регента?
– Да.
– И вы по-прежнему считаете, что жизнь леди Маккуэй-Хауэлл в опасности?
Виконт вздохнул.
– Если принять во внимание то, что ты мне сказала, - да, в опасности.
– Но в таком случае, милорд, и вам угрожает опасность.
