Вам будет нелегко. Не успеете затушить пожар в одном месте, как загорится в другом.
К счастью, девочке повезло с матерью. И хотя судья Хант совсем недавно знаком с вашей дочерью, они безгранично верят друг другу. Рамзи любит Эмму, как родную дочь.
– Самое трудное начнется, когда он вернется в Сан-Франциско, – вздохнула Молли.
Доктор Лу немного помолчала и по-матерински ласково заметила:
– Поверьте, все образуется. Завтра я предпочла бы остаться с Эммой наедине. Хочу поговорить с ней об издевательствах и побоях.., попытаюсь дать понять, что этот человек ненормален, а она не виновата в своей беде и все произошло не из-за ее плохого поведения.
– Неужели она испытывает нечто подобное?
– Детская психика, миссис Сантера, – вещь хрупкая, и дети способны терзаться угрызениями совести по поводу несуществующих недостатков. Кроме того, мы не знаем, что похититель говорил ей, как терроризировал, издевался или манипулировал. Взрослые представления не имеют, что творится в головах у детей. Вот я и собираюсь разобраться. Только прошу вас, не волнуйтесь, хотя, разумеется, кто меня послушает!
– Вы не хотите, чтобы я или судья Хант присутствовали при этом?
– Так будет лучше. К чему вам лишний раз расстраиваться? Судья Хант наверняка придет в ярость. А мы спокойно поговорим с глазу на глаз.
– Как скажете, доктор Лу. Позвоните мне, хорошо?
– Конечно.
Китаянка с улыбкой погладила Эмму по плечу.
– До завтра, Эмма. Больше отдыхай и улыбайся маме три раза в день.
– А как насчет меня?
– И шесть раз судье Ханту. Знаешь, я обнаружила, что парни нуждаются в улыбках куда больше девушек.
Помни это и не обижай Рамзи.
* * *
До начала заупокойной службы по Луи Сантере оставалось два часа. Решив, что Эмме не помешает отдохнуть, Рамзи отнес ее наверх и уложил в постель.
– Мне понравились твои джазовые вариации, Эмма.
Знаешь, а мистер Савич играет на гитаре и поет. Да-да, контри и ковбойские песенки. Он даже выступает в клубе. Конечно, это не «Карнеги-холл», но тоже неплохое местечко. У него есть друг-саксофонист. Мистер Савич и Шерлок решили его навестить.
– Мне не хотелось с ними расставаться, Рамзи. Шерлок все надеялась, что у нее, может быть, тоже родится маленькая девочка, такая, как я. И еще она и мистер Савич сказали, что я очень милая и красивая. Но я ответила, что это не правда. Теперь я стала плохой, и никто больше меня не полюбит.
Рамзи уставился на ребенка, за которого с радостью отдал бы жизнь. Он только что поцеловал ее в лоб, похвалил за прекрасную игру – и вдруг такое?!
Он осторожно отвел с ее лба влажные пряди, и пока соображал, что ответить, Эмма добавила:
– Шерлок сразу стала вся красная. Она ужасно разозлилась, но твердила, что сердится не на меня, а на другого человека.
– Ты, самая лучшая девочка на свете, почему-то плохая? Кто тебе вбил в голову этот вздор?
Эмма устремила взгляд куда-то вдаль, в прошлое, которое все еще держало ее в своих цепких щупальцах, отравляя ядом настоящее.
– Тот человек сказал, что я должна спасти его. Не знаю, о чем это он.
Багровая пелена застлала глаза Рамзи. Сейчас им владело единственное желание: убить. Разорвать своими руками.
Он несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь овладеть собой. Доктор Лу наверняка знает, что делать, но ее нет рядом, а он сходит с ума от ярости и гнева и тем не менее бессилен помочь ребенку.
– Послушай меня, Эм. Человек, который украл тебя, болен. У него плохо с головой. Ему нельзя быть на свободе. Все, что бы он ни говорил и ни делал, не имеет никакого отношения к тебе, Эмме Сантера. Он причинил бы зло любой девочке, которая попала бы ему в руки. Ты для него не Эмма, а просто первый попавшийся ребенок. Понимаешь?
– Н-нет, – выдавила девочка. – Очень страшно, Рамзи.
Рамзи нагнулся и чмокнул ее в нос.
– Поверь, Эмма.., мы вместе и вынесем все, даже самое страшное. Главное, нас трое. Ты самая хорошая девочка в мире. При мысли о разлуке с тобой у меня сжимается сердце. Ясно?
Лицо девочки расплылось в улыбке, и она нежно погладила его по щеке.
– Ты не уедешь, Рамзи? Не вернешься в горы?
Рамзи схватил ее ладонь и поцеловал пальчики, все еще пахнувшие имбирным пряником, который испек Майлз специально для своей любимицы. Он сам не знал, что готовит ему будущее, но не мог признаться в этом Эмме. Ее жизнь исковеркана, отец убит, и поэтому мямлить и колебаться грешно.
– Я никогда не покину тебя, малышка.
– Здорово, – пробормотала она и зевнула.
– Эмма!
– Что, Рамзи?
– Не могла бы ты хоть немного покапризничать?
Ради меня. Вот проснешься и сразу начинай. Или лучше вечером? Откажись пить молоко или доедать ужин.
Если пожелаешь, бросайся на пол и колоти ногами.
– Попробую, – кивнула Эмма.
– А сейчас закрывай глазки.
– Ладно. – Она послушалась, но тут же приоткрыла один глаз и хитро прищурилась:
– Знаешь, наверное, вечером мне не захочется идти в постель.
– Вполне справедливо.
Сейчас самое главное, чтобы она выдержала панихиду и не сломалась. Будем надеяться, что псы Мейсона не пропустят сюда телевизионщиков, репортеров и фотографов. Одному уже не повезло: охранники вышвырнули его прямо на дорогу. И теперь бедняга зализывает раны. Хоть бы Эмма не обращала внимания на наглые, назойливые вопросы, летевшие со всех сторон, стоило ему или Молли ступить за ворота.
Глава 23
Мелисса рыдала так безутешно, что по щекам градом катились слезы. Ничего не замечая вокруг, она едва не споткнулась на ступеньках, ведущих в гараж. Прошло уже два дня, но она все еще не могла поверить. Не могла и не хотела. Эта мерзавка, его бывшая жена, устраивает дерьмовую панихиду. Подумать только, и это все? Ни гроба, ни похорон.., потому что нечего хоронить и кремировать…
Луи ушел. Ушел навсегда, и всем абсолютно наплевать. Кроме нее.
Мелисса снова споткнулась, но в последний миг схватилась за перила и наконец очутилась в подземном гараже. Над ухом громко взвыла сирена. Девушка едва успела посторониться, и тотчас ее обдал поток теплого воздуха. Автомобиль пронесся мимо; водитель, высунувшись в окно, крыл ее последними словами.
Мелисса вытерла глаза. Все кончено. И делать больше нечего. Отец поклялся, что не убивал Луи, но в его глазах плескалась вина. Она не верит ему. И не простит.
Никогда.
– Мисс Шейкер!
Она не желала видеть Грега. Господи, почему ее не оставят в покое?! Она мечтает об одном: уехать подальше, в пустыню и лежать под палящим солнцем, пока от нее не останется дочиста обглоданный стервятниками скелет.
