Книга Сказка рядом - Рокова Яна

Закиараз даже немного ворчал, что не стоит так отрываться от повседневности того мира, в котором живешь, уверяя, что всю информацию следует принимать дозировано, но в результате оказалось, что Зак сам чуть не подсел на этот своеобразный наркотик. После чего имел серьезный разговор с Рамилем и Тиорием Актеусом, и поставил Алексу условие - что хотя бы половину дня сын должен посвящать этому миру и участвовать в жизни царства Бадрахалы, а уж остальное - на его усмотрение, но и это временно. Алексу не следует забывать, что если Аня и будет с ним по условию сделки, то она придет в этот мир, а не наоборот, поэтому мужчина должен крепко стоять на своих ногах, чтобы женщина ни в чем не знала ограничений.

Уже сейчас следовало бы думать о будущем - для начала Закиараз 'приписал' Алекса к Янару - чтобы тот немного поднатаскал его в боевой магии (никогда не вредно). Рамиль, в зависимости от настроения, или устраивал ему проверки, чему там Алекс научился, или разрешал делать поблажки. Дайанар отнесся с пониманием - стал привлекать Алекса к решениям и аналитике каких-то политических вопросов. Да и сам парень, казалось, немного повзрослел, став проявлять любопытство в некоторых сферах, которые его раньше и не интересовали ни в политическом, ни в экономическом ключе.

Сейчас же сын был не просто расстроен. Все чувства Зака твердили ему, что Алекс буквально оглушен горем.

- Алекс, поговори со мной, - Зак дотронулся до плеча Александра.

- Она... Анька отказалась от меня.

У Зака заныло сердце. Он помолчал минутку:

- Алекс, ты знаешь, сколько лет твоей Анхель по меркам ее мира?

- Да.

- Ты знаешь, кого она видит каждый раз в зеркале, когда тебя нет рядом?

- Да.

- Ты знаешь, как женщины воспринимают свой возраст и безвозвратно ушедшую юность?

- Да... ну почему безвозвратно?

- Потому что она - человек. Я удивляюсь только тому, что она не смогла отказать тебе раньше...

- Я же пытался показать Аньке, что я вижу ее девчонкой!

- Так она тебе и поверила, - вздохнул Закиараз.

- Что мне делать теперь?

- Живи.

- Как?! - Алекс резко развернулся и сел.

- Ты же не думаешь, что мне легче, чем тебе, сынок? Ты же знаешь... по крайней мере, слышал мою историю... - горько улыбнулся Закиараз. - У меня нет даже надежды, а у тебя - есть... Поверь, я знаю. Когда-то я натворил слишком много ошибок, не замечая в своем горе ничего, кроме себя...

- И я теперь у тебя есть... - слабо улыбнулся сын и тут же смутился. - Прости, пап, я понимаю, что это несравнимые вещи.

- И да, и нет, - потрепал сиреневолосый асур Александра по темной макушке.

- Может быть, это тебя хоть сколько утешит?

- Даже не сомневайся, - усмехнулся Зак. - А ведь за это 'прозрение' и обретение тебя, мое сокровище, я обязан твоей Ане...

Алекс согласно кивнул и снова вернулся к волнующей его сейчас первоочередной теме:

- А кто знает, сколько лет отпущено моей Аньке?

- Это знает ее Бог. Учись быть сильным, сынок, и держать удары Судьбы. Слабых не прощают.

- Ага, ты еще скажи, как Аня: 'Вырабатывай силу воли'.

- Вот именно, мой родной. Можешь пока совершенствоваться.... Что ты предложишь женщине, прожившей целую жизнь, если сам останешься мальчишкой? Ей будет нужен мужчина... Дай ей спокойно дожить свой отпущенный век на Земле... И, кстати, найди Натана, ты обещал ей, помнишь?...

***

Единорог почтительно склонил голову перед мужчиной, поселившимся несколько лет назад в небольшой хижине в глубине Заповедной Долины.

Редко, кого принимали погостить к себе гордые магические существа, но вот этому представителю Младшей Ветви Древней расы отказать не смогли.

Этому мужчине требовался покой, чтобы смириться с болью утраты... На тот момент у их гостя просто не было сил жить дальше, и от него буквально исходили, ощутимые даже на физическом уровне, волны желания прекратить это подобие существования... но самостоятельно распоряжаться собой для него оказалось слишком большой роскошью, которую ему просто не позволили. Долг перед Родом не пустой звук, да и он давно уже не в том возрасте, когда на такую 'мелочь' можно наплевать, упиваясь собственным горем...

Он сам, вся его жизнь и весь его огромный опыт, оказался тогда самым лучшим тюремщиком, заставляющим продолжать свой путь.

Долина приняла его, словно тяжелобольного в реабилитационный санаторий...

Светлые волосы, свободно падающие на довольно широкие плечи сорокалетнего на вид мужчины (что само по себе было почти немыслимым для Светлого эльфа), были заплетены в тонкие косички у висков. Длинные светлые одежды выдавали эльфийское происхождение, да еще, пожалуй, острые кончики ушей, слегка прикрытых волосами... И все-таки то, что он не выглядел юношей, какими, обычно остаются представителя этой расы, даже разменяв второе тысячелетие, было для непосвященных очень странным. Но больше всего, то, что у этого Светлого эльфа случилось какое-то серьезное потрясение, выдавали его глаза.

Когда-то искры жажды жизни и приобретенной с годами мудрости, не могли оставить никого равнодушными. И эта изумрудная зелень, чуть меняющая оттенок в зависимости от освещения, которой можно было любоваться, как меняющимися гранями драгоценного камня, притягивала, околдовывала, заставляла представительниц прекрасного пола разных рас и возрастных категорий, грезить об их обладателе... теперь словно подернулась дымкой печали, затаив в бездонной черноте зрачков боль потери...

И тем нелепее было для его знакомых и даже самых близких, что это была не первая потеря такого рода, и вообще смехотворно (да и неприлично) было переживать из-за какой-то человечки, но... для Натан'ниэля женщина из другого Мира оказалась особенной... и, если брать какие-то качества по отдельности - они, наверное, не выдержали бы серьезной критики, но Натан и не собирался ни с кем спорить. Анхель для него сама была огромным неизведанным миром - самодостаточной личностью, которую хотелось приручить, обучить и научиться у нее чему-то, что он не испытывал раньше...

- Ваше Высочество, молодой асур объявился на границе наших земель с нижайшей просьбой об аудиенции. Вы примите его? У него странная аура, и очень печальные глаза...

- Это Ваши земли, уважаемый Хореус, - эльф почувствовал странное волнение, и, пожалуй, недовольство, догадываясь, о ком идет речь, что немного