Книга Возвращение катаров - Хорхе Молист

Добыть менее важные документы он поручил Лауре, которая была в хороших отношениях с бывшей секретаршей Дугласа, и та делала ей копии бумаг.

Черт! И вот теперь Уайт явился к нему за объяснениями. Как он мог так быстро узнать? А Хайме пока не придумал никакого предлога!

— Как дела? — спросил Уайт, устраивая свое массивное тело на стуле напротив стола Хайме и приглашая его присесть тоже.

— Хорошо, — ответил Хайме, садясь и ставя на стол чашку кофе. Затем показал на горы бумаг. — Разгребаю накопившиеся дела. — Ничего другого ему придумать не удалось.

— Хайме, я читал отчеты внешних аудиторов в Европе, они обнаружили настораживающие несоответствия в дистрибьюторском отделе кинематографии и телевидения, — объяснил свой приход шеф.

— Да, я тоже их читал, кое-что есть. — Хайме спрашивал себя, почему Уайт ходит вокруг да около, когда его обычная тактика — лобовое нападение. — Но ничего серьезного.

— Значит, наши мнения не совпадают. Мне кажется, что одно из этих дел требует нашего прямого вмешательства.

— Чарли, внешние аудиторы довольно часто присылают подобные отчеты, и всегда мы ограничивались тем, что принимали к сведению их рекомендации, если только руководители не имели возражений. Почему мы должны вмешиваться сейчас?

— Я думаю, что на этот раз все по-другому. Мне кажется, нужно рассмотреть конфликтные вопросы один за другим совместно с европейскими аудиторами, — энергично возразил Уайт. — И это срочно. Я хочу, чтобы ты сел на самолет в Лондон сегодня же вечером или завтра утром.

— Чарли, это неразумно. — Хайме понимал, что это не довод. Он начинал осознавать, чего добивается Уайт: тот хотел отослать его подальше из офиса, чтобы выиграть время и уладить какие-то дела. — У меня здесь масса разных важных вопросов. А это дело второстепенное, оно не требует нашего вмешательства.

— Хайме, в данном случае распоряжаюсь я. — Уайт чеканил слова с еле сдерживаемой яростью. Его голубые, глубоко посаженные глаза метали молнии. — Я получаю приказы напрямую от Дэвиса, а ты получаешь приказы от меня. Я уже выслушал твое мнение, ты ошибаешься и поймешь это, когда разберешься в этом деле. Садись на этот проклятый самолет и лети!

— Мне кажется, ты делаешь из мухи слона. — Хайме решил, что перечить шефу глупо и опасно. — Но если хочешь, я полечу в Лондон. Как только Лаура даст мне расписание, я сообщу тебе номер рейса.

— Отлично. Но сделай это как можно раньше. Нужно, чтобы мы с тобой разработали рабочую программу на эти дни.

— Удобней, учитывая разницу в часовых поясах, было бы выехать в выходные. Тогда в понедельник с утра я был бы уже с нашей командой.

— Я сказал: ты должен вылететь завтра.

— Ладно, я посмотрю расписание рейсов, неотложные дела и позвоню тебе.

— Поднимись ко мне в четыре, чтобы подтвердить план работы.

— Договорились. В четыре.

— До свиданья, — сказал Уайт и вышел, сильно припечатав дверь.

Хайме остался в задумчивости. Доложили ли Уайту о его копании в документах? Нет, иначе он упомянул бы это. Скорее всего, он хотел отделаться от Хайме на несколько дней, пока не уничтожит улики. А ему оставалось только подчиниться. Как не вовремя! Ведь нужно было срочно подготовить все документы и представить их Дэвису! Они задержатся как минимум на неделю. А судя по тому, как развиваются события, одна неделя может равняться целой жизни.

Он не полетит раньше субботы. К дьяволу Уайта!

Когда он приехал в Монсегюр, все были заняты работой. Карен представила его Тиму. Это был надежный член организации, он помогал подготовить отчеты. Хайме помнил его по поездке в парк Секвойи, этот человек был ему симпатичен.

Затем он сообщил о своей поездке в Европу. Все сошлись на том, что это плохой признак. Кроме того, хоть вся группа и работала сверхурочно, без Хайме доклад Дэвису задержится как минимум на пять дней.

Заканчивая разговор, Дюбуа спросил его:

— Вы все еще хотите провести сегодня ритуал?

56

С кем был настоящий Бог? С Папой или с катарами?

Мигель и Уго закончили обсуждать план действий против крестоносцев и вышли из палатки. Уго, испросив разрешение короля, отправился на поиски хуглара Хуггонета, который привез послание для короля.

Хайме размышлял, пока Фатима готовила ему новый чай. Он уважал аргументы и логику как Уго, так и Мигеля. Но его сердце было с Уго.

Новости, приходившие из Окситании, возмущали короля, он не хотел мириться с убийством своих подданных и принижением своих феодальных прав.

Теперь его бывший враг Раймон VI, граф Тулузский, предлагал ему свою преданность и вассалитет. И если он примет их, то будет обязан помочь графу. В любом случае, граф был женат на его сестре, что тоже обязывало.

Однако разумом Хайме был на стороне Мигеля. Как вассал Папы — на что указывал его титул «Католик» — он должен был выполнять его приказы. Иннокентий III мог отлучить от церкви, так что выступать против него было крайне опасно.

Но заслуживают ли катары того жестокого преследования, которому их подвергла католическая Церковь и население севера?

Хайме так не думал. Верно то, что катарские Добрые Люди критикуют многие из католических заповедей. Верно то, что обвиняют романскую Церковь в чрезмерной тяге к землям и имуществу. Но разве это не правда? Почему надо преследовать их и уничтожать? Из-за того, что они думают по-другому? Бог дал разум человеку, чтобы думать, и дал свободу, чтобы делать это. Может, слишком много свободы. Или это дьявол сотворил разум?

Но откуда дьявол? По учению катаров, дьявол был вместе со злым Богом, Богом ненависти и разрушения. Богом Ветхого Завета, исповедующим принцип «око за око».

Они считали, что находятся на стороне милосердного Бога, Бога чистого духа и души, не подверженных тлению. Бог Евангелия от Иоанна. Бог Любви.

Как в палиндроме папский «Roma» (Рим) противопоставлялся «Amor» (любви), катары были убеждены, что папа Иннокентий III поклоняется злому Богу.

На чьей стороне истинный Бог?

Фатима грациозно налила Хайме чашку чая, ее сочные губы были приоткрыты, а иссиня-черные волосы источали аромат жасмина. Со дня битвы в Навас-де-Толоса, когда Фатиму и ее подруг взяли в плен, он проводил все ночи с ней.

Без сомнения, женщины, воспитанные в гареме, намного превосходили христианок в любовных умениях. Они умели дать и нежность, и настоящую страсть. Он привязался к Фатиме.

Поставив перед ним чашку, девушка присела рядом, легко целуя его в шею. Хайме обнял ее за талию. Хайме возбуждало тепло женщины, прижавшейся к нему.

Но наслаждаться моментом было невозможно. Мысли, эти ужасные сомнения в своих поступках продолжали мучить его.

— Уго де Матаплана хочет видеть вас, господин! — крикнул снаружи капитан ночной стражи. — С ним Хуггонет.