Книга Год Мужчины. Эффект женщины - Александр Гордиенко

Офис телекомпании. Кабинет Железнова

Через 3 месяца и 12 дней после точки отсчета. Понедельник. 10.35

– Андрюха, ты чего такой счастливый? – Железнов несколько удивленно рассматривал буквально светившееся лицо Борисова, который, как правило, пребывал в кабинете Железнова в серьезно-сосредоточенном состоянии. Так уж сложилось, что при постановке задач по программированию Железнов был скуп на слова, считая, что каждое (!) слово должно нести свою смысловую нагрузку, дабы самым коротким и эффективным образом преобразовать его идеи в алгоритм. Поэтому на их рабочих встречах Андрей, как правило, выглядел сконцентрированным, внимательно следя за мыслями Железнова.

Лицо Андрея еще шире расплылось в улыбке:

– Ты представляешь, она оказалась абсолютно простой, очень эрудированной и интересной девчонкой. И с ней очень легко.

– Она – это, я так понимаю, – Женя Фирсова.

Борисов несколько оторопело и, может, даже чуть возмущенно (как это ты мог подумать другое) посмотрел на Железнова:

– Спасибо тебе. Сам бы я, наверное, никогда бы не решился познакомиться с ней.

– Не принижай силу своего характера. Уверен, что через пару дней, максимум неделю, ты бы преодолел себя. Просто я посчитал, что зачем время терять, когда два прекрасных человека могут проводить его вместе.

– Я ей сразу же сказал, что у меня нет никакой депрессии. Будь как будет, но врать не хотелось, – Андрей изучающе смотрел на Железнова, пытаясь понять, не совершил ли он ошибки, считая Железнова экспертом в этом вопросе.

– Молодец. Ты будешь удивлен, но я тоже решил не фантазировать, посчитав это неправильным. Просто дал ей твой телефон, сказав ей, что если она позвонит по этому номеру, то никогда об этом не пожалеет, в любом случае в ее жизни появится очень надежный и очень нетривиальный человек.

– Ну да. Она мне сказала, что ты так расписал ей меня и, что ее еще больше удивило, – в твоем голосе чувствовалось столько тепла и уважения, – она так и произнесла: «тепла и уважения», что не смогла не позвонить мне. Спасибо тебе, Саша.

– Спасибо скажешь, как пригласишь на свадьбу.

– Ну, до этого еще далеко, – лицо Андрея приняло мечтательное выражение, чувствовалось, что ему хочется добраться до этого «прекрасного далёко» как можно быстрее.

– Ну да ладно, Андрюха, я рад, что пока у тебя все так складывается, но давай вернемся к нашим баранам, – Железнов развернул свой ноутбук таким образом, чтобы Борисову были видны графики движения валютных пар на Forex. – Ты знаешь, что мне напоминает наш процесс отладки программ?

– Ну? – Борисов переключился и характерно блымнул глазами, настраиваясь на рабочий лад. – Что?

– Бифштекс из муравья под микроскопом!

Андрюха какие-то доли секунды вникал, сопоставляя, где процесс отладки пересекается с ресторанными изысками, пока не рассмеялся:

– Ну, ты и сказанул. Сам придумал?

Железнов махнул рукой – «это не важно».

– Саня, процесс отладки программ – стандартный, – Андрей был совершенно уверен, что с отладкой все в норме. – Синтаксические ошибки отсеиваются сразу же, алгоритмические тоже долго не живут. Поясни, что ты имеешь в виду.

– В первую очередь я имею в виду себя, – Железнов поднялся из своего кресла и дальше уже говорил, меряя свой кабинет шагами. – Себя, в том смысле, что проявил инерцию мышления и неправильно поставил тебе задачу.

– Мы что, все это время шли не в ту сторону?

– В ту, но черепашьими шагами. Я не просто так привел тебе пример с муравьем, чтобы можно было сопоставить его размер с обычным бифштексом. И тем самым определить размер упущенных возможностей, как мне кажется. Ориентируясь на свою прошлую научную деятельность, я предложил тебе использовать стандартный подход: то есть я тебе излагаю идею работы алгоритма, ты пишешь программу, отлавливаешь ошибки и вперед – ставим ее на тестирование – на реальный валютный рынок и смотрим, насколько наша идея-программа эффективна: устойчива ли, как быстро зарабатывает деньги, как ведет себя во флэте, ну и так далее.

– Ну и что тебе не нравится? Так все работают.

– Согласен, все. И мы, как и все, – Железнов интонационно постарался показать, что это «все» в данном контексте не вызывает у него восхищения, типа – толпа, – как и все тестируем нашу программу в режиме on-line, подвергая ее испытаниям сегодняшнего дня и внутренне радуясь тому, что вот сегодня рынок выкинул новое коленце, которое мы успешно преодолели, завтра – еще одно коленце, которое мы, надеюсь, тоже преодолеем, а если нет – будем думать и вносить новые идеи в программу…

– Саня, я не понимаю, к чему ты клонишь?

– Я к тому, что мы с тобой в качестве тягловой силы используем муравья, вместо того, чтобы использовать быка. Валютный рынок – вещь детерминированно-стихийная, пусть не каждый день, но он, как я сказал, выкидывает из своих недр не предсказуемые для абсолютного большинства участников торговли коленца в виде необоснованных коррекций или не ожидаемого изменения тренда. Это одна из его основных характеристик – в определенные моменты вести себя панически непредсказуемо.

– Мы это знаем, – было видно, что Андрей пока не въезжает, куда клонит Железнов. – И насколько я понимаю, максимально стараемся учесть это, чтобы наши программы были устойчивы к непредсказуемости его движения.

– Андрюха! Ты все правильно говоришь. И я так же думал до сегодняшней ночи. Но! Тут мне приходит в голову простейшая мысль на уровне изобретения велосипедного колеса, которая состоит в следующем: рынок склонен к непредсказуемости, и мы с тобой уже почти три месяца пытаемся сделать наши программы в определенном смысле импотентами, не реагирующими на эти непредсказуемые движения. За три месяца мы прошли испытание десятком таких воздействий и готовы к новым. Но! Рынок был таким всегда! – Железнов взял мхатовскую паузу, выжидательно смотря на Андрея.