В ту эпоху все прониклись сознанием, что Эг-Морт – это "истинное чудо крестового похода", как написал один из его историков[46]. Однажды горожане, считая название их города слишком мрачным, составили прошение, предлагая переименовать его, назвав "Добрым благодаря силе". Это название, которого он не получил, следует понимать исходя из средневековых значений слов. "Добрый", помимо современного смысла, значило также "доблестный, храбрый, процветающий", а "сила" имела значение и христианской добродетели под этим названием.
На целый век и более Эг-Морт стал французским портом отправки на Восток. Что касается самого города, то он не замедлил вырасти, дав типичный пример построек той эпохи, с улицами вытянутыми по шнуру, большими внутренними зелеными пространствами для семейных огородов, с церковью и ратушей в центре на квадратной площади, где при случае устраивались рынки. Позднее городские постройки пополнились молом из красивого рустованного камня, который сегодня называется Пейрад, и крепостными стенами, возведенными при сыне Людовика Святого Филиппе Храбром. Поскольку город ни разу не испытал осады, его стены в нетронутом виде сохранились до наших дней, являя собой наиболее совершенный образец городских укреплений XIII века.
Если проблема порта отправки занимала Людовика Святого настолько, что он для своего похода возвел его, то это потому, что в его время, в середине XIII в., морской путь, освоенный еще веком ранее, стал классическим для транспортировки крестоносцев. Более скорый, менее дорогой морской транспорт представлялся самым практичным. Но он отдавал крестоносцев на милость судовладельцев, и по четвертому крестовому походу известно, до чего их могла довести алчность коммерсантов, которым они волей-неволей вынуждены были препоручать жизнь и имущество. И вероятно, чтобы избежать этой зависимости, Людовик Святой и решил обеспечить себя собственным портом. В то же время нужно было создать флот, и это требовало приготовлений такого масштаба, что они могли быть обеспечены одновременной работой нескольких верфей.
Письмо великого магистра ордена госпитальеров Фулька де Вилларе дает представление о такого рода приготовлениях: "Мы заказали постройку 7 галер в Каталонии, 3 в Нарбонне, 16 в Марселе, 12 в Генуе, а также 4 судна в Пизе и 6 в Венеции, где купили еще 2 судна, одно из них большое, кроме того, мы заказали снаряжение 5 судов в Генуе и 2 в Венеции для отправки их на Восток следующей весной, а если можно, то и ранее" Таким образом для постройки флота были использованы верфи шести крупных средиземноморских городов от Барселоны до Пизы и Венеции И приготовления ко всем крестовым походам в течение XIII в сопровождались при мерно такой же активностью Если некоторые сеньоры обходились арендой судна за свой счет, заключая договор с судовладельцем, то большие экспедиции, как поход королевской армии, требовали строительства специально для этой цели новых судов И не только в Средиземноморье развивалась бывало, такая деятельность Граф де Сен-Поль, например, заказал постройку судов в Инвернессе, в Шотландии.
Для своего первого крестового похода Людовик Святой разместил заказы на суда наполовину в Генуе и Марселе В этом последнем городе он заказал постройку 20 судов по цене в 1300 марок серебром кроме этого, город обязался поставить ему 10 галер эскорта В Генуе он заключил контракт на строительство 12 судов по 1300 марок и 4 меньших по размеру ценой в 1200 марок, а также трех судов для самого себя и своей свиты "Сент-Эспри", "Монжуа" и "Парадиз".
Приготовления, однако, этим не ограничивались За два года до похода, то есть с 1246 г, король начал собирать припасы, необходимые, по его мнению, для его войск Базой их концентрации был остров Кипр, который стал обычной базой крестоносцев с 1191 г, когда движимый яростью Ричард Львиное Сердце захватил его Жуанвиль, участвовавший в походе Людовика Святого восхищенно писал о сделанных запасах: "Когда мы прибыли на Кипр, король был уже там, и мы нашли великое изобилие сделанных для короля запасов, а именно вина, денег и хлеба Запасы королевского вина были таковы, что люди сложили на полях у берега моря огромное количество бочек с вином купленным за два года до приезда короля, и они поставили их друг на друга так, что при виде их казалось, что это амбары Что до пшеницы и ячменя, то их насыпали в поле грудами, так что создавалось впечатление гор, тем более что от дождя, долгое время поливавшего зерно, оно проросло, и видна была только зеленая трава Когда же его собрались везти в Египет, то сняли верхнюю корку с зеленой травой и нашли пшеницу и ячмень такими свежими, будто их недавно обмолотили".
Сам Жуанвиль, отплывавший в то же время, что и сир Жан д'Апремон, договорился с ним и другими шестью рыцарями зафрахтовать корабль в Марселе, откуда они и вышли в море в августе 1248 г. Это отплытие он описал незабываемым образом "В августе месяце мы взошли на наши корабли у Марсельской скалы. В тот день, когда мы поднялись на корабли, было приказано открыть дверь нашего судна и завести внутрь всех лошадей, которых мы брали с собой за море, а затем дверь закрыли и хорошо ее задраили, как конопатят бочку, ибо когда корабль выходит в море, дверь полностью оказывается под водой. Когда завели лошадей, наш капитан крикнул матросам, стоявшим на носу корабля: "Работа закончена?" И они ответили "Да. сир; пусть идут монахи и священники". Как только те пришли, он закричал им: "Пойте во имя Господа!" И они все в один голос затянули "Veni, Creator". А он крикнул матросам: "Ставьте, во имя Господа, парус", и парус был поднят.
Вскорости ветер надул паруса и суша скрылась от нас, так что мы видели только небо и воду, и с каждым днем ветер все дальше уносил нас от родных краев. И я хочу сказать вам, что безрассудно дерзки те, кто решается подвергнуть себя подобной опасности, не вернув чужого добра или будучи в смертном грехе, ибо засыпаешь вечером и не знаешь, не окажешься ли утром на дне морском".
"Крестовый поход инженеров", как некогда было сказано о походе Людовика Святого. И действительно, если ближе присмотреться, то становится ясным, что технические заботы не ограничивались приготовлениями к походу. В состав королевской армии входили понтонеры, способные устроить плотину на рукаве Нила Бахр-эс-Сегир, которая служила бы и переправой для воинов, и запрудой, отбрасывавшей воды к месту слияния с Нилом. Постройка шла под египетскими стрелами, поскольку армия султана сосредоточилась на южном берегу реки. Чтобы защитить рабочих, была сначала построена своего рода крытая галерея, названная "кошкой", которая прикрывала батарею из восемнадцати катапульт, и руководил постройкой инженер мэтр Жослен де Курно.
Но на беду сарацины, опираясь на Мансураха, располагали более серьезными силами и восемнадцатью катапультами противопоставили более мощные осадные машины, метавшие "камни, дротики, стрелы, греческий огонь, которые низвергались как дождь". Чтобы уберечься от греческого огня, рабочие покрывали "кошки" свежесодранными шкурами быков. "Греческий огонь, когда его бросали, – писал Жуанвиль, – был размером с уксусный бочонок, а его огненный хвост был длиной с копье. И при полете он производил столь сильный шум, что казалось, будто это небесная молния, и походил он на летящего по воздуху дракона. А сияние он распространял такое, что в лагере было светло как днем". И он добавляет, что, когда появлялся этот огонь, Людовик Святой, который с высокого берега наблюдал за работой землекопов, падал на колени и стенал: "Милосердный Боже, сохрани мне моих людей!" А на противоположном берегу находился эмир Фахр-аль-Дин, тот самый, которого Фридрих II в свое время посвятил в рыцари, так что противником крестоносцев был рыцарь, носивший на своем знамени герб императора.
